Гордость Злодеев (СИ)

      — У меня нет уверенности в том, что я вновь не совершу что-то ужасное, — тихо произнёс брат, после чего достал из-за спины ритуальный нож из кабинета по изучению тёмной магии.

      Как он смог его оттуда достать? Весь инвентарь преподавателей хранится под защитным заклинанием. Что она удумал?!

      — Брат?..

      — Хах! — улыбнулся юноша, который своей красотой был больше похож на ангела, нежели на человека. — Ты до сих пор зовёшь меня так? Даже после того как я желал тебе смерти и пытался убить? Ты так… мила.

      — Брат, прошу, убери нож, — просила Эрика, старясь сохранять строгость и спокойствие в голосе.

      — Но что, если я вновь буду не в себе? — продолжал он рассуждать вслух. — Что, если я вновь попытаюсь причинить вред своей семье? Своей единственной сестре? Если подобное повторится, то я…

      — Эрик Хэлстейн, послушай меня внимательно. Это не повторится. Это…

      — Уж лучше я, нежели ты, — закончил Эрик, после чего нанёс ножом резкие режущие раны на запястье и шее.

      — НЕТ! — закричала, вытянув ладонь перед собой, но было уже поздно.

      Эрик — талантливый волшебник. Как только порезы ритуальным ножом были совершены, юноша закрыл глаза и принялся шепотом читать заклинание. Кровь, которая вытекала из ран, видоизменялась и принимала форму магических рун, которые тут же приобрели серебряный цвет и окружили стальными браслетами его руки и шею. Рана затянулась, но теперь на шее и запястьях было клеймо… Клеймо клятвы.

      Эрик сам себя проклял.

      — Теперь всё будет хорошо, Диана, — улыбался брат, у которого до сих пор стекали слёзы по щекам. — Теперь, даже если я вновь потеряю рассудок и попытаюсь навредить тебе, заклинание убьёт меня раньше. Я неопасен…

      — Эрик… — вздохнула я, закрывая глаза. — Что же ты наделал?..

      — Прости, — шептал брат. — Я так виноват…

      В тот момент мне ничего не оставалось, кроме как шагнуть к юноше и попытаться обнять его. Руки брата крепко обхватили моё тело, словно он только этого и ждал.

      И всё-таки мужчины порой хуже детей, когда совершают такие необдуманные поступки…

Глава 11. Семейные ценности

      — Брат, одумайся, — уже в сотый раз повторяла я, впервые за долгое время смотря на безмятежную и расслабленную улыбку Эрика. — Ты должен от них избавиться.

      — Нет, Диана, — отрицательно покачал головой, после чего надломил кусочек печенья и бросил в озеро, подкармливая проплывающих мимо птиц. — Так я чувствую себя увереннее.

      Уже несколько часов мы с Эриком сидели на берегу озера и крошили в воду печенье, которое брат обычно носил с собой для перекуса. Вот только теперь выпечкой перекусывали утки, плавающие перед нами.

      Мне потребовалось много времени, чтобы рассказать обо всех предположениях, а в особенность тех, которые касались Мэрит. Переживала, что Эрик не выдержит моих слов и разозлится, ведь эта юная особа ему всё же дорога. Во всяком случае я так думала… Но оказалось, что сейчас Эрик спокоен, собран и расслаблен. Более того, на его губах такая расслабленная и безмятежная улыбка, словно он и слова из моего рассказа не услышал. Даже засомневалась, что его сознание до сих пор со мной.

      Эрик проклял себя. Лично. Это не такое же проклятие, как на мне. Это больше похоже на клятву неприкосновенности. Данное заклинание было придумано в период затяжных войн, когда королевства вроде бы прекратили воевать, но всё ещё не доверяли друг другу до конца. Чтобы избежать новых конфликтов, полководцы решили накладывать на себя и своих подчинённых заклинание неприкосновенности, основанное на их собственном желании.

      Суть заклятия проста: если кто-то из проклятых нарушит клятву и сознательно попытается причинить вред другой стороне, то, ещё до того, как он успеет что-то предпринять, заклинание сковывает проклятого. Словно предупреждает его. Но если и это не поможет, то клятва может убить его, тем самым давая понять, что слово необходимо держать до самого конца.

      Заклинание произносится перед теми людьми, на чью жизнь ты не имеешь права покушаться. В военное время так делали целые армии друг перед другом, но в данной ситуации Эрик был один и читал заклинание передо мной. Самое странное — это заклинание уже более двухсот лет никто не использовал. Оно считалось слишком грубым, варварским и диким. Не каждый добровольно полоснёт себя ножом по запястьям и шее, а ведь «собственное желание» — основа заклинания. Именно волшебник должен хотеть уберечь чью-то жизнь от вреда. Если такого желания у него нет, то он сам себя сковывает. Без чистоты мысли руны, которые в дальнейшем обвивают запястья и шею, словно браслеты и ожерелье, имеют не серебряный, а чёрный цвет.

      Серебро говорит о чистоте помыслов, добрых намерениях и искренности. После заклинания проклятый и дальше может жить как самый обычный человек. А чернота… доказывает, что он всё ещё зол и жаждет войны. Желает человеку напротив смерти. Заклинание пожирает ненависть внутри человека, оставляя его опустошённым и беспомощным. И всё же оно действенно — после его прочтения войны всегда прекращались и новых вспышек не возникало.