Гордый

Но это кричало сердце. Разумом же я понимала, что не поверю ему. Ни единому оправданию. Ни единому слову. Потому что я сама смотрела в монитор и точно знаю, что это была прямая трансляция. Я больше не готова была поверить, что нужна ему, что одно на двоих дыхание ещё не растворилось в болезненных отголосках воспоминаний. А если бы он признался и открыто заявил о том, что меня одной ему недостаточно, я не знаю, что бы я сделала… это ещё хуже. И обман слышать больно, и правду – ещё больнее. Конечно, у нас с ним не было будущего. Изначально.

Мне так плохо в жизни никогда не было. Пожалуй, только на похоронах родителей я чувствовала нечто похожее. Только если там ещё мелькало осознание, что это жизнь, никто не мог ничего изменить и нужно идти дальше, то сейчас вина за собственную ошибку прокручивала гвоздь в сердце. Я сама виновата, что доверилась, а собственные ожидания сломались в миг.

И от того, что я сейчас услышала, эмоции из прошлого вернулись и вновь укрыли меня с головой, а отчаяние почти полностью перекрыло доступ кислорода.

Он приезжал… я бы не поверила, посчитала бы враньём. Но… я помню тот день, когда я еле-еле отскребла себя от плинтуса, заставила уложить волосы, собрав их в незатейливую прическу, отгладила платье. На лицо нанесла чуть больше макияжа, чем обычно: надо было круги под глазами замазать. Тени взяла потемнее, чтобы веки не казались такими отёкшими. Я заставила себя согласиться на настойчивое предложение Светы и попробовать хоть немного отстраниться. Подруга сказала, она заедет за мной, многозначительно добавив «не одна». Синий Мерседес приехал, я в моделях не особенно разбираюсь, но выглядела машина дорого: красивая, отполированная. Впереди сидел Олег – тогда мы впервые встретились, – а на заднем сидении Света со своим парнем. Мужчина за рулём приветливо поздоровался, изнутри открыв дверь, пригласил занять место в салоне. Мне ещё тогда подумалось: «А Гордей всегда выходил из машины, чтобы распахнуть дверь передо мной …»

В тайне я надеялась, что Гордей приедет. Отчаянно надеялась… но надежда умерла в страшных муках, когда я поняла, что Гордому абсолютно безразлично, что меня больше не будет рядом. Меня не особо интересовало, что там ему обо мне наплёл Вася. Если Гордей чего-то хотел, его не удержать было ничем. Значит, меня из разряда по-настоящему желаемого он вычеркнул уже давно. Глупые мысли, глупое сердце… рвалось к нему все равно. Но я себя останавливала.

Да, поднимать всю эту пыль нет никакого желания. Но внутри вновь все трясётся от горьких эмоций.

– Я тебе объяснила, откуда деньги взяла, – не могу себе признаться, для чего оправдываюсь. Не хочу, чтобы он думал обо мне так плохо. И с эскортом я покончила ещё при нем! – Про картину ничего не знала и не знаю. В машину тогда садилась, да, меня подруга уговорила немного развеяться. В эскорт я не вернулась. И Олег за рулём тогда был. Но мы встречаться стали года через два только. Я уже сказала тебе.

– К пропаже картины, говоришь, никакого отношения не имеешь?

– Про картину мне Вася сказал. Сказал, что вынесли ночью накануне твоего возвращения и что он на меня думает. Но я не брала у тебя ничего! Даже и в мыслях не было! Я бы не предала никогда! – в последнюю фразу прорывается обвинение. Не получилось удержать эмоции внутри.

– Кратко ваш разговор передай.

– Он сказал, что мне нужно признаться, что я могу дать ему зацепку, и он меня защитит от гнева заказчика. Потом сказал, что даже если я ни при чем, то мне лучше уйти от тебя. И я ушла. Потому что… – замолкаю, пытаясь подобрать слова.

– Потому что… что? Если не из-за картины, то какого ж черта меня записка ждала на подушке?

Проницательный взгляд не отпускает. Крепкие пальцы предупредительно касаются подбородка – Гордей ждёт подвоха?

– Я тебе сразу сказала: как только ты до другой дотронешься – я уйду. Без разговоров. Ты знал, что так и будет. С самого начала.

– Ты в своём вранье сама уже запуталась. Мне мозги пудрить не надо. Картина у меня. И у меня все заебись. А то, что ты свалила от меня, чтобы вернуться к своим мужикам и в своё блядство долбанное, так мне похер, если что.

– Да это я уже заметила. Ты в принципе не сильно паришься и держать слово своё не привык. Иначе бы в свой клуб тайно не бегал. И с бабами в ВИП-ложе не перепихивался. А нашёл бы в себе силы сначала со мной поговорить и разойтись честно.

– Честности дифирамбы петь – это мы умеем красиво. И что ты заладила про мой клуб?! Я туда работать ходил, если что. Ра-бо-тать! Как будто я реально по бабам скакал! Причём тут ВИП-ложа вообще?!

– Да при том. Что у тебя камеры наблюдения выводят все происходящее в клубе на экраны домашних мониторов!

– Ну да. Это удобно. Можно не присутствовать.

– Да только я видела тебя, Гордей. Как ты там развлекался после поездки, а мне сказал тебя не ждать и домой отправил. Можно было сначала со мной порвать, а потом уж все остальное.