Гордый

– Мне ты любая была нужна! До тех пор, пока не понял, какая ты лживая змея!

– На себя бы посмотрел. Я все сделала, как обещала, в отличие от тебя.

– Да что ты врешь, Кристина! Ты с Филатовым тогда уже шашни водила! Тогда! – его лицо почти пошло красными пятнами от напряжения. Глаза горят от ярости. Он на себя не похож. Я резко отшатываюсь от следующих слов. – Я к тебе приезжал поговорить и видел тебя с ним! Кончай овцой прикидываться!

О чем он говорит, не понимаю…

Меня с Олегом познакомила подруга, как раз когда я ушла от Гордея. Олег и ее мужчина дружили. Мы несколько раз вместе собирались на какие-то праздники, всегда было много народу. Позже стало не до этого. Но встречаться-то с Олегом мы стали уже намного позже, сыну уже около полутора лет было… Я тогда ещё удачно занималась детскими бассейнами…

– Слушай, я не знаю, что ты вбил себе в голову. Но мне скрывать нечего. Я у тебя ничего не брала. С Олегом мы стали встречаться уже после рождения Андрея. И не надо мне заливать про то, что нужна была, ладно? Я прекрасно видела, чем ты занимался, когда говорил, что приехать не сможешь, и с кем ты был, пока я тебя дома ждала. Я сразу тебе сказала, Гордей, если в твоей жизни будут другие женщины, мы с тобой разойдёмся. Так какого же хрена ты мне Филатовым тыкаешь, если сам в свободное время в своём гребаном клубе с девок не слезал?!

Леденящий кровь взгляд непоколебимо опускается на меня, прибивая сверху. Гордей сейчас выглядит настолько взбешённым, что тихие волны ужаса терзают мою спину. Спускаясь, покалывают поясницу.

Мужчина степенно выходит из-за стола. Движения плавные, грациозные. Каждый шаг заставляет меня вжать голову в плечи. Он приближается и пугающе нависает надо мной.

– Ты палку-то… – убийственная пауза пронзает напускное спокойствие, – не перегибай. Думай, – кисть его взлетает в воздух. Каких же усилий мне стоило остаться неподвижной, а не боязливо отшатнуться в сторону, – что ты несёшь.

Наши лица совсем близко. Так близко, что я чувствую, как кожа горит от прерывистого свистящего дыхания. Гордей несильно постукивает себя по виску подушечкой указательного пальца.

– Строишь из себя святошу, – выплевываю ему прямо в лицо. – Меня во всех грехах готов обвинить. А сам шлялся по бабам, мои звонки игнорируя. Сам во вранье потонул. Обещания твои ничего не стоят. Пустое место, фу! Противно от тебя!

Он резко выбрасывает вперёд руку, но я уже ничего не успеваю сделать: ни оттолкнуть его, ни отвернуться. Он безжалостно накрывает мой рот своим, терзая, отнимая остатки воздуха, покоряя… не как раньше – напором, нежностью и лаской. А силой. Принуждением. И безжалостностью.

К себе прижимает крепко, аж вздохнуть не даёт. Я чувствую каменную эрекцию, но отодвинуться не выходит. Прекратить все это у меня не получается. Гордей как с катушек слетел. Не отпускает. А давит поцелуем все сильнее, глубже, беспощаднее, неумолимо оттесняя к стене.

– Мне дышать нечем! – невообразимое усилие понадобилось, чтобы на секунду оторвать от себя мужчину. Упираюсь ему в грудь и дальше стараюсь вырваться. – Отпусти!

Трясу головой, пытаясь отвернуться. Волосы уже разметались по плечам. Когда он успел сорвать резинку?

– Не стошнит от моих касаний? Не? – рубит сгоряча.

Разъярённый взор уже заволокло матовой дымкой. Суровый взгляд упрямо касается чуть припухших губ. Мои запястья в плену. Гордей усиливает хватку, не позволяет ни двинуться, ни взбрыкнуть. Держит крепко. Своим лбом упирается в мой.

– Я к тебе мчался как сумасшедший. Всегда. К тебе одной. Другие рядом с тобой померкли полностью. Задумываться стал, так ли это хорошо, так ли круто одному быть. Потому что ради себя мне уже ничего почти не надо было, интерес притупился. А ради тебя готов на все был. Приезжаю, зная точно, что ждёшь, фотографии твои листая бесконечно. Температура под сорок. Не соображаю вообще ничего, но все равно как смог обратно вылетел, чтоб к тебе поближе быть. А меня дома в холодной постели записка ждёт. До свидания, мол, не ищи, дружище. К тебе приезжаю, за тобой тачка подана. Ты размалеванная вся, на марафете прыгаешь к другому в салон и сваливаешь с улыбкой на лице. Охуенно ждала, золотце. Ещё и бабками засветила, которым у тебя взяться неоткуда было. А я ещё и дерьмо полное, да, сладкая?

Болью от его слов веет, разочарованием. Эти эмоции и мне передаются, многократно наращивая свою мощь. До слез в душе неприятно, давно я не погружалась с головой в прошлое.

В первое время без него все потеряло смысл. Вкус. Цвет. Время словно замерло на закате. Когда сегодняшний день уже почти канул в лету, не оставляя о себе и следа, а завтрашний ещё не наступил, и впереди только темнота и мрак. Когда я готова была захлебнуться собственным отчаянием. Пропало желание вообще что-то делать. Так хотелось приехать, бросить в лицо громкие обвинения, высказать, какая он сволочь, орать, бить его кулаками в грудь, обвинить в измене, в том, что заставил поверить в нас, в счастье, в улыбки, в общее будущее. И так больно хотелось ему сделать…