Гордый

– Отпустить только тебя не готов, – шепчу сдавленно. – Не проси. Домой хочешь – пожалуйста, хоть завтра охрану туда перекину. Только мне присутствовать позволь. На любых твоих условиях.

Я никогда раньше такого не говорил. Никому. Ни разу так душу не рвало.

Тихий всхлип. Дрожь. Крис успокаивается. Я осторожно, медленно глажу ее по волосам, упиваясь нежными касаниями.

Я сказал ей. Сказал так много. Я понимаю, что сейчас ей нечем ответить, но я готов ждать. Очевидно, что проще уйти, всегда проще уйти. Но я мечтаю, чтобы она сама захотела остаться. Вновь доверилась мне. Ведь вместе мы сможем преодолеть пропасть, разделяющую нас?

Откидываюсь назад. Утягиваю Крис за собой. Она кладёт голову мне на плечо, закидывает ногу на мое колено. Воспоминания мгновенно оживают. Мы часто раньше так проводили вечера. Но сегодня все совершенно иначе…

– Куда ты поехал после того, как меня домой отвёз? – ждет. Я бы не хотел таким делиться. Но после всех откровений не смогу дальше молчать. Оградить уже не получилось.

– С Васей разговаривал.

– Ты что, снова доверяешь ему?

– Не доверяю, но и отмахнуться не могу.

Взгляд ее полон надежд и сожалений. Я не хочу, чтобы она жалела.

– Ты мне снова ничего не расскажешь, да? – разочарованно отворачивается, добивая словами. – Действительно. Зачем? Я же никто. Мне и знать ничего не положено. А то очередную картину свистну.

Садится.

– Только обещай не бить сильно?

– Вот сейчас точно ударю.

– Да куда больше-то?! – наигранно возмущаюсь. Но улыбаюсь. Потому что она тоже старается спрятать улыбку.

– Когда мать повез на обследование за границу, – ловлю ее запястье, впиваясь губами. Не отпущу. Ни за что. Так страшно нарушить хрупкое установившееся равновесие, – назначил встречу одному человеку. Известному реставратору и историку, знатоку живописи. Его заманить к себе не получилось: у него для этого отсутствовала физическая возможность. Поэтому я сам повёз ему картину. Вася об этом не знал. Никто об этом не знал.

– То есть картины в доме вообще не было? – потрясённый голос.

КРИСТИНА

Внутренняя дрожь пробирает до кончиков пальцев. Неужели ничего у него не пропало?! Не было на самом деле в доме картины!

– Той самой – не было, – согласно кивает, притягивая обратно и укладывая мою ладонь к себе на грудь. – Вместо неё я оставил другую. Картину этого же художника. Его творчество поделено на несколько периодов. Кое-какие его картины стоят всего лишь несколько тысяч долларов. А есть узкий промежуток времени, когда стоимость его работ оценивают в несколько миллионов. И разобраться, где настоящая ценность, а где пустая безделушка – дело непростое, этим нужно полжизни заниматься. Так я один раз лоханулся, и стал счастливым обладателем обычной мазни.

Сколько всего нужно знать и изучать, чтобы настолько впитать дух разных эпох и ориентироваться в таких тонкостях…

– Когда я увидел записку на подушке и узнал, что ты кредит закрыла на большую сумму – не поверил. К тебе поехал, поговорить. Когда увидел тебя при параде и в крутой тачке, решил, ты к эскорту вернулась. Решил, что то, ради чего ты была со мной, уже достигнуто. Психанул, разогнался… А потом… мгновение… И хруст. Дальше плохо помню, все плыло перед глазами, светлело. И провал. Авария тяжелая была. Восстанавливался полгода. Я пока валялся, все думал… почему молча. Почему не нужен тебе был. Почему со мной недостаточно было. Даже если изначально основной целью картина была. Ну и если так, то уж на больничной койке и подавно я тебе не нужен. И я старался о тебе не думать, потому что мир вокруг становился чёрным. Без просвета. И старался сконцентрироваться на том, чтобы контролировать все в дальнейшем. Все улеглось. Через какое-то время Дороваев из ОБЭПа пришел. С просьбой. Живуном побыть. Филатова загнать в угол и раскусить его махинации. Я его фамилию услышал и попал сразу. Согласен был на все. Взамен получил обещание руководства прикрывать глаза на мои собственные махинации.

Начали действовать – дорвались до твоего комплекса. Я залип снова, постоянно погружаясь мыслями в прошлое. Мимо пройти не смог, встречи искал, рядом побыть – да-да, отдаю себе отчёт – ближе хотелось быть. А ты – холодная королева, неприступная. Для меня. Зато Филатов герой. Потом Дороваев твои бассейны прессовать стал, ты явно этот момент прочувствовала, когда счета прикрывали, проверки пошли, пришлось влезть и настаивать, чтобы комплекс нигде не фигурировал в деле.

– Да, помню, проблемы были. Но недолго, потом счета разблокировали, и довольно быстро. Тебе спасибо надо сказать, оказывается.