Гордый

– И хорошо, что авария тебя притормозила. Иначе тебя бы сдержали другими способами.

– Аварию тоже ты устроил?

– Нет. Исполнителей найти не удалось.

– Крис зачем приплёл?

– Ее ты сам приплёл. Мне даже усилий прилагать не пришлось. Но это было лучше для всех.

И это в очередной раз наносит удар. И в очередной раз закрыться мне нечем.

– Запись ту обнаружил на серваке рабочем. Я думал сначала, подкинули, искать стал. Как вломились в систему, так же легко подарок и оставили. Сейчас склоняюсь к тому, что из своих кто-то забыл или не успел стереть ее. Думаю, хотели сыграть на разрыве партнёрских отношений с Обломским ещё тогда. И на него тень сомнения кинуть. По картине. Мол, он так решил за жену отыграться. Вы б сцепились. Твое внимание было бы рассеяно. Дальше – повторение неминуемо, потому что схему не удалось перехватить вовремя. В общем, видео – это просто кость. Чтобы круги по воде пустить. Но после аварии необходимость в ней отпала: тебя из строя надолго вывели.

– Крис зачем солгал?

– Я не лгал. Я сказал, чтоб у тебя спросила, что ты объяснишь все. А не я. Сошлось все в одной точке. Увидела случайно, я должен был выжать максимум из этого.

Случайно, да-да.

– Мне не рассказывай. У тебя случайностей не бывает. Зачем ты все перевернул и ее виноватой выставил?

– Чтобы она ушла. Быстро и тихо, в самый разгар разбора полётов. Потому что это было безопаснее.

– Ты мог просто ее под охрану взять. И все, – замечаю сухо.

– Да очнись же ты! Очнись! – Вася резко подаётся вперёд, пилит взглядом. – Ты полгода восстанавливался после аварии. Ползал, стискивая зубы от боли! На ноги встал, молодец! А если бы она с тобой в машине была? Что с ней было бы?! Ну ладно, при лучшем, самом безобидном раскладе она бы тоже быстро в себя пришла, но сына бы у вас однозначно уже не было!

Ответа не нахожу. Здесь не возразить. Действительно хорошо, что я не с Крис в машине находился. Даже думать не хочу, как все могло повернуться, если бы она осталась… я ее тянул за собой вниз, под воду, туда, где кислорода нет. И сегодня тоже. Больше я этого не допущу.

– Про сына откуда знаешь?

– Заключение видел. Это моя работа, – заканчивает уже спокойнее, пожимая плечами. – И у тебя слив не так давно вновь начался. Сто процентов! И видео всплыло при малейшей необходимости. И в нужные руки попало. Видишь, какие последствия. Значит, сидит все также внутри кто-то. Я бы на твоём месте аккуратнее был. А с охраной дополнительной – уважаю. Очень вовремя подстраховался. Очень.

Далось мне его уважение.

А я все прокручиваю, прокручиваю… Если то, что он говорит правда, тогда вся картина воспринимается более целостно. А по поводу слива… Очевидно. Да. Вот только кто? Я поменял многих людей. Думай! Думай! Думай! Где-то же должна быть зацепка. Должна. На самом виду! Про картину вообще никто не знал! Ни единая душа! И кто-то все равно в курсе был. КТО?

Ее кроме Кристины на новом месте никто не видел. У кого мог появиться доступ хотя бы на короткое время. Причем так, что я вообще ничего не заподозрил. Значит с моей команды. Где? Когда?

Думай… Думай…

Перевожу потрясенный взгляд на Васю. Его в моей квартире не было после ремонта. Но был кое-кто другой. Мысль внезапно постучалась, но теперь догадка кажется вполне логичной. Она сражает наповал.

Глава 49

Ключ в замке проворачиваю как можно тише. В квартире темнота. Как и у меня внутри. Как будто просвета нет.

Крис уехать хочет. А я не могу ее и дальше удерживать. Здесь было бы спокойнее, но нет. Она и слушать не желает. Настаивать нет смысла. Она в любом случае решит так, как посчитает нужным.

Пусть в этот раз будет, как она хочет. Как угодно! Я сделаю все, лишь бы только она…

Замираю, осекаясь мысленно. Настороженно прислушиваясь, делаю два шага в направлении их спальни… сердце пропускает удар. А затем оно и вовсе сжимается, его словно колют одновременно тысячами раскалённых иголок.

Тихие прерывистые всхлипывания приглушенно доносятся из-за двери.

Кристина плачет.

Прикрываю глаза, опускаю подбородок. Лицо болит, голова болит, все тело ноет, но окончательно добивают эти тихие надрывные страдания.

Лучше не ходить. Она пошлёт меня на три буквы, сейчас ей лучше побыть одной и позволить напряжению выйти таким способом.

Ее сейчас лучше вообще не трогать…

Но я не могу равнодушно слушать, как она плачет. Решительно касаюсь холодного металла, опускаю ручку. Наощупь приближаюсь к кровати, но звук раздаётся со стороны окна.

Ничего не вижу, только лунный свет рассеянно врывается в комнату.

Иду на звук. Приближаюсь. Снизу доносятся тихие звуки возни, и я присаживаюсь на корточки.

Когда понял, что она сидит на полу, обняв колени руками, внутри вновь что-то перевернулось. С тяжким вздохом тут же падаю рядом. Касаюсь ее осторожно, трепетно. И правда ж хрустальная – разобьётся. Она через очень многое прошла и осталась невредима, а теперь точно разобьётся. И я один виноват в этом.