Читаем Горе от ума полностью

Чацкий

(с хохотом Платону Михайловичу)Не поздоровится от эдаких похвал,И Загорецкий сам не выдержал, пропал.

Хлёстова

Кто этот весельчак? Из звания какого?

София

Вон этот? Чацкий.

Хлёстова

Ну? а что нашёл смешного?Чему он рад? Какой тут смех?Над старостью смеяться грех.Я помню, ты дитёй с ним часто танцевала,Я за уши его дирала, только мало.

Явление 11

Те же и Фамусов.

Фамусов

(громогласно)Ждём князя Петра Ильича,А князь уж здесь! А я забился там, в портретной.Где Скалозуб Сергей Сергеич? а?Нет, кажется, что нет. — Он человек заметный —
Сергей Сергеич Скалозуб.

Хлёстова

Творец мой! оглушил, звончее всяких труб.

Явление 12

Те же и Скалозуб, потом Молчалин.

Фамусов

Сергей Сергеич, запоздали;А мы вас ждали, ждали, ждали.(Подводит к Хлёстовой.)Моя невестушка, которой уж давноОб вас говорено.

Хлёстова

(сидя)Вы прежде были здесь… в полку… в том…в гренадёрском?

Скалозуб

(басом)В его высочества, хотите вы сказать,Ново-землянском мушкетёрском.

Хлёстова

Не мастерица я полки-та различать.

Скалозуб

А форменные есть отлички:
В мундирах выпушки, погончики, петлички.

Фамусов

Пойдёмте, батюшка, там вас я насмешу;Курьёзный вист у нас. За нами, князь! прошу.(Его и князя уводит с собою.)

Хлёстова

(Софии)Ух! я точнёхонько избавилась от петли;Ведь полоумный твой отец:Дался ему трёх сажень удалец, —Знакомит, не спросясь, приятно ли нам, нет ли?

Молчалин

(подаёт ей карту)Я вашу партию составил: мосье Кок,Фома Фомич и я.

Хлёстова

Спасибо, мой дружок.(Встаёт.)

Молчалин

Ваш шпиц — прелестный шпиц, не более напёрстка;Я гладил всё его: как шёлковая шёрстка!

Хлёстова

Спасибо, мой родной.

(Уходит, за ней Молчалин и многие другие.)

Явление 13

Чацкий, София и несколько посторонних, которые в продолжении расходятся.

Чацкий

Ну! тучу разогнал…

София

Нельзя ль не продолжать?

Чацкий

Чем вас я напугал?За то, что он смягчил разгневанную гостью,Хотел я похвалить.

София

А кончили бы злостью.

Чацкий

Сказать вам, что я думал? Вот:Старушки все — народ сердитый;Не худо, чтоб при них услужник знаменитыйТут был, как громовой отвод.Молчалин! — Кто другой так мирно всё уладит!Там моську вовремя погладит,Тут в пору карточку вотрёт,В нём Загорецкий не умрёт!Вы давиче его мне исчисляли свойства,Но многие забыли? — да?

(Уходит.)

Явление 14

София, потом Г. N.

София

(про себя)Ах! этот человек всегдаПричиной мне ужасного расстройства!Унизить рад, кольнуть; завистлив, горд и зол!

Г. N.

(подходит)Вы в размышленьи.

София

Об Чацком.

Г. N.

Как его нашли, по возвращеньи?

София

Он не в своём уме.

Г. N.

Ужли с ума сошёл?

София

(помолчавши)Не то чтобы совсем…

Г. N.

Однако есть приметы?
Перейти на страницу:

Все книги серии Русская классика

Дожить до рассвета
Дожить до рассвета

«… Повозка медленно приближалась, и, кажется, его уже заметили. Немец с поднятым воротником шинели, что сидел к нему боком, еще продолжал болтать что-то, в то время как другой, в надвинутой на уши пилотке, что правил лошадьми, уже вытянул шею, вглядываясь в дорогу. Ивановский, сунув под живот гранату, лежал неподвижно. Он знал, что издали не очень приметен в своем маскхалате, к тому же в колее его порядочно замело снегом. Стараясь не шевельнуться и почти вовсе перестав дышать, он затаился, смежив глаза; если заметили, пусть подумают, что он мертв, и подъедут поближе.Но они не подъехали поближе, шагах в двадцати они остановили лошадей и что-то ему прокричали. Он по-прежнему не шевелился и не отозвался, он только украдкой следил за ними сквозь неплотно прикрытые веки, как никогда за сегодняшнюю ночь с нежностью ощущая под собой спасительную округлость гранаты. …»

Александр Науменко , Василий Владимирович Быков , Василь Быков , Василь Владимирович Быков , Виталий Г Дубовский , Виталий Г. Дубовский

Фантастика / Проза о войне / Самиздат, сетевая литература / Ужасы / Фэнтези / Проза / Классическая проза

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное