Горе-волшебник

Разумеется, это не было для него неожиданностью. Дракона вся школа знала как облупленного. Звали его Сигизмунд Самозванный, и он давно пребывал на пенсии. Тысячелетиями похищал он принцесс одну другой краше и колошматил рыцарей, рвущихся освободить несчастных девиц, а когда вышел на пенсию, подрядился в школу волшебников наглядным пособием, чтобы не сдохнуть со скуки. Многие поколения начинающих кудесников упражнялись на нем, осваивая навыки борьбы с подобной нечистью. За глаза все над ним потешались, поскольку ни для кого не было секретом, что подлинное имя его страшейшества — Рудольф Малый, и, чтобы не позориться, он взял псевдоним: Сигизмунд Самозванный, по его мнению, должно было леденить в жилах кровь.

Стало быть, встреча с драконом не была для Жужика сюрпризом. От одноклассников, которым уже удалось сдать экзамен, он слышал, что одним из заданий было обезвредить изрыгающего огонь дракона. Квази Мир, к примеру, превратил головы Сигизмунда в цветы, однако тщеславная душонка его этим не удовольствовалась; он материализовал из воздуха вазу и водрузил на стол роскошный букет из семи благоуханных чайных роз.

Толстопузик, храня верность себе, превратил головы Сигизмунда в вареники со сливами и слопал их за милую душу. Правда, потом самокритично заметил, что метод нуждается в усовершенствовании, поскольку в драконьих галушках оказалось мало слив и не хватило сладкой крошки, чтобы посыпать сверху.

Один из экзаменующихся связал головы Сигизмунда в такой тугой узел, что тот, бедняга, не смог и пошевельнуться, а другой ученик — явно с практической жилкой — колдовскими средствами заставил дракона изрыгать не огонь, а воду. И заявил, что он, мол, давно работает над этим изобретением, которое позволит использовать вредоносных драконов для нужд народного хозяйства: в поле — для орошения посевов, а в городе пожарные будут счастливы, получив шланг с семью ответвлениями.

Затем настала очередь Жужика. Он слегка побаивался Сигизмунда, поскольку тот имел на него зуб. К тому же не без оснований. Нынешний пенсионер в период расцвета своей драконьей карьеры отличался беспримерной храбростью и щелкал рыцарей-освободителей, как нормальный человек — тыквенные семечки. Однако было у него уязвимое место: дракон панически боялся мышей. А Жужик в начале учебы, когда до выпускных экзаменов было еще далеко, натравил на Сигизмунда троих белых мышей, чтобы покусали ему хвост. При виде белых чудищ с красными глазами-бусинками семиглавый дракон, в прошлом неустрашимый храбрец, вскочил на учительский стол и заорал истошным голосом:

— Караул, спасите! Мыши хвоста лишают!

Ученики покатывались со смеху, пока не явился на шум и крики Великий Рододендрон и мигом не навел порядок. Сигизмунд, припав к директорскому плечу, сквозь рыдания заявил, что тотчас же уволится, ни на минуту не останется в этих стенах, где не умеют чтить ни возраст, ни заслуги. Жужику пришлось публично просить прошения, но, хотя с тех пор прошли годы, Сигизмунд не забыл нанесенной ему обиды.

И вот Жужик стоял перед изрыгающим пламя семиглавым злюкой и лихорадочно прикидывал в уме, как его обезвредить. Ожидание затянулось, и Великий Рододендрон недоуменно смотрел на него. Тут Сигизмунд внезапно прекратил изрыгать пламя, широко разинул все семь пастей и устрашающе взревел.

Недотепа Жужик с перепугу выронил волшебную палочку. Он сразу же нагнулся, чтобы поднять ее, однако Сигизмунд оказался проворнее.

— Сейчас же отдай палочку!

— Перебьешься! — ухмыльнулся Сигизмунд всеми семью пастями. — Ладно уж, так и быть, верну, только сперва разгляжу как следует.

С этими словами он помахал палочкой в воздухе и буркнул нечто невразумительное.

А с Жужиком Шуршалкиным стало твориться нечто невообразимое. Он вдруг отчетливее и с разных сторон узрел экзаменационную комиссию, а в особенности Великого Рододендрона. Жужик глянул в висящее у доски зеркало и обомлел: у него было семь голов под семью колпаками, четырнадцать оттопыренных ушей, семь носов картошкой, семь пар глаз набухли слезами, а семь ртов скривились в плаче. Стыд и позор первому в мире семиглавому волшебнику!

Смеялась вся экзаменационная комиссия, покатывался со смеху Великий Рододендрон, не говоря уже о злопамятном Сигизмунде, который заходился от хохота. Переведя наконец дух, дракон торжествующе прорычал:

— Будешь знать, как белых мышей науськивать!

При слове «мыши» дракон невольно вздрогнул и оглянулся по сторонам и лишь потом расхохотался снова.

Жужик развернулся и, сгорая от стыда, выскочил из экзаменационной пещеры. Вернее, хотел выскочить, но семь голов не проходили в дверь, и одной из них он с такой силой стукнулся о притолоку, что из всех четырнадцати глаз искры посыпались. Бедняга кое-как протиснулся боком, чтобы бежать от позора.

— Жужик Шуршалкин! — донеслось до его слуха. Он вздрогнул и… направился за дипломом.

Великий Рододендрон пожал ему руку и тихонько, чтобы остальные не слышали, прошептал:

— Ты уж как-нибудь постарайся, сынок! Будь половчее…

Жужик кивнул и тоскливо побрел на место.