Горец. Оружейный барон

– Вот и не стоит меня употреблять как обычного чиновника для инспекций, ваша светлость.

– Не буду. Теперь вижу, что Бисер прав, когда настаивает на том, что тебе необходим отдых. Реакции у тебя действительно нервические. Понимаю… с неба падать, это еще само по себе пережить надо. Что ж, больше тебя не задерживаю. Отдыхай пока.

– Ваша светлость?

– Что еще?

– Осмелюсь спросить, почему, признав своих внуков, вы оставили Альту у меня?

– Шаль у нее брал? – брызнул в меня Ремидий жестким взглядом. – Вот теперь и неси за нее ответственность. И за моего младшего внука, который остается при матери до семи лет. Ты теперь его воспитатель и соответственно мой камергер по дворцовой табели. Флигель Ивана в моем саду по – прежнему твой.

– А если у нее будут еще дети? – спросил я. – Моя жена категорически потребовала чтобы я их на руки не брал.

– Вот истинная горянка, – воскликнул герцог не то в осуждение, не то в похвалу. – Передай от меня баронессе, что будущее твоих совместных детей с Альтой, обеспечим как я, так и их сводные братья. Альта теперь не чужая нашему дому. Каждый их них получит при рождении поместье и дворянский статус за счет Дворца. Сводные братья и сестры рецких графов это не седьмая вода на киселе.

Герцог шумно выдохнул, налил себе воды из графина и жадно выпил. Поставил стакан на стол и жестко спросил.

– Вот скажи мне, Савва, зачем ты у Альты шаль взял?

* * *

Когда я наконец‑то добрался домой, то на мне с визгом мне повисли две женщины сразу. Жена и ясырка. И вот тут‑то мне поплохело не по – детски. Слава ушедшим богам, что двух тещ одновременно у меня не будет. А все просто. Пока я таскался через всю империю в отставку подавать, Альту с сыновьями вызвали во дворец. А остановилась она естественно в доме своего господина. И там эти две женщины спелись настолько, что теперь подруги не разлей вода.

И сыновья их вместе. Правда, только младший Альты с нами – старшего у нее забрали на воспитание во Дворец. Он теперь символ наших гор и их надежда. И воспитывать его будут по особой программе как будущего правителя. Общение с матерью раз в месяц.

– И то хорошо, – весело прокомментировала Альта. – Отослали бы в Пажеский корпус, видела бы я его только раз в год. В лучшем случае.

Дальше была пьянка, пир горой, как положено. Кобчик домой вернулся!

Постоянное обсуждение будущей свадьбы Гоча с Онежкой.

К его пассии мои женщины отнеслись гостеприимно, но не более. Хотя и принимали активное участие в приготовлениях будущего торжества. Но как мне показалось, они в этом действе ловили свой особый кайф. Составляли списки гостей, выбирали ресторан, обсуждали меню, считали затраты… А в перерывах мерили на себя онежкины обновки из Гоблинца. Но особой дружбы не возникло. А жаль.

В баню меня водили сразу обе моих женщины.

И в спальню тоже.

Там, поцеловав по очереди меня и Альту, Элика сокрушенно сказала, что ей теперь нельзя и погладила себя по животу, пояснив для неразумного меня.

– Дочка не позволяет.

И ушла в другую спальню.

– И что все это значит? – спросил я оставшуюся фемину.

– Я тебе не нравлюсь? – Альта в ответ надула губки.

– Просто я ничего не понимаю.

– А тебе и не надо ничего понимать. Ты просто люби нас. Обеих.

– И каков теперь твой статус?

– Твоя ясырь. Жена у тебя и так есть.

– Но, ты же мать графов. А я их поданный. Всего лишь барон.

– Ты должен был стать сыном Ремидию, но ты возвел в этот сан моих сыновей. Они теперь по закону и обычаю его сыновья. Он их взял по очереди на руки и показал всему Двору. Князь Лоефорт поздравил Ремидия от лица императора, который прислал хартию с признанием моих сыновей наследниками по крови.

– Вот, вот… Ты должна была занять подобающее тебе место именно как мать графов.

– И что бы я делала во Дворце? Сохла бы в светлице? А так… ты, Элика и Митя стали через меня частью правящей семьи, как ты и заслужил это кровавой тризной на полях сражений. Ремидий согласился со мной. Он вообще очень умный и добрый старик. Настоящий дед моим сыновьям. Расстегни на спине мое платье и расшнуруй этот проклятый корсет. Как я его успела возненавидеть.

– Так не носи…

– Как не носить? Мне все уши придворные статс – дамы прожужжали: этикет, протокол… Я теперь тоже придворная, вот.

– Как это? Ты же моя ясырка?

– Ясырка я по обычаю. А по закону я твоя конкубина. В этом нет ничего зазорного, раз я родила сыновей как конкубина покойного Битомара. Вы все теперь моя родня. Родня, которой у меня никогда не было. И я вас всех люблю.

– Без бутылки не понять….

– Принести выпить?

– Нет… Это так… присказка такая. Когда что‑то непонятное…

– Ремидий тебя привечает.

– Да… он сделал меня сегодня своим камергером. И воспитателем младшего графа.

– Вот видишь как все здорово… И «Отрадное» осталось нам. Спасибо, теперь стяни эту чертову юбку через голову. Какой идиот придумал такой дурацкий фасон?

– Ты носишь пояс для чулок?

– Элика подарила. Удобная вещь. Знала бы, кто такую прелесть придумал – расцеловала бы.

– Можешь начинать.

– Чего начинать?

– Целовать. Это мое изобретение, которым меня до сих пор шпыняют в газетах.

– Ну, тогда держись! – накинулась на меня Альта.