Горгона и генерал

— Велика новость! Ты со всеми своими мужьями так поступаешь. Но к чему эта отповедь? — изумился Трапп.

— К тому, что верни мне моего чертова мужа! — повысила голос Гиацинта. — Ты взял этого мальчика под свое крыло, он обожал тебя! А ты подсунул ему меня в качестве невесты. И Найджел смотрел, как его генерал спит с его невестой, а меня считал злой ведьмой, которая лишила тебя разума! Ты понимаешь, что убивая меня, он пытался спасти тебя от меня?

— Мне все равно, — рявкнул Трапп. — Найджел сюда не вернется.

— Еще как вернется! Мне нужен хоть один Бронкс, который будет на моей стороне!

— С чего ты решила, что он будет на твоей стороне, а не придушит тебя во сне?

— Я сумею за себя постоять, я пережила Крауча.

— Ты была ранена! — от его крика звякнул об графин стакан. — В тебя стреляли! У тебя была сломана нога!

— Тише, — Гиацинта ухватила его за могучую шею, прижимаясь лбом к его лбу. — Тише. Я в полном порядке.

— У тебя решетки на окнах и револьверы под подушкой, — Трапп больше не кричал, но его голос был преисполнен горечи. — И я более чем уверен, что всё это из-за Бронксов. Если бы не Найджел, всего этого бы просто не происходило.

— Ну, он превратил меня в богатую женщину.

— Мертвым деньги ни к чему.

Она пнула его коленом по бедру, ойкнула и зашипела от боли.

— Иди к черту, Трапп. Я вовсе не собираюсь умирать.

— Ударилась?

Генерал подхватил её за талию и посадил на стол. Склонился ниже, подул на коленку.

Погладил её, и его руки медленно поползли выше, губы прокладывали дорожку к бедру. Гиацинта дернула его за волосы, ища поцелуя, скрестила ноги за его спиной, откинулась назад, опираясь на руки.

— Тебе не кажется, что нам надо каким-то образом привести в порядок наши жизни? — хрипло проговорил Трапп, обхватив ладонями её лицо.

— Что это значит? — спросила она.

— Пока не знаю, — ответил он, — но обязательно скоро пойму.

— Ты меня пугаешь, — пробормотала она, прячась за поцелуем от серьезных разговоров.

— Ты никогда не хотела ребенка? — спросил Трапп, аккуратно поливая теплую воду из кувшина на волосы Гиацинты.

От неожиданности она едва не утонула в своей мраморной ванне.

Крауч навсегда лишил её такой возможности, но она и прежде не рвалась к материнству. В тот день, когда Гиацинта посадила маленького Джереми в дилижанс, она пообещала себе, что никогда больше не возьмет на себя заботу о другом живом существе.

— Не-а. — довольно беззаботно отозвалась она. — Ненавижу детей.

— Ты хорошо позаботилась о Катарине.

— Мне не пришлось её извергать из себя. Когда ты заберешь девочку?

— Может… она пока останется у тебя?

— Ни за что на свете, — выпалила Гиацинта.

Трапп засмеялся, плеснув водой ей на грудь.

— Ну сама подумай: официально меня вообще нет в этом городе. Я прибуду сюда завтра… — он посмотрел за окно, — сегодня утром в блеске славы и золота эполет. Если кто узнает, как я удрал от собственного войска в мундире одного из капитанов ради того, чтобы увидеть тебя хотя бы на день раньше, то над этим вся столица будет хохотать целый месяц.

— До завтра я подожду.

— Мне бы хотелось, чтобы ребенок остался с тобой, — серьезно сказал Трапп, и в его голосе прозвучали несвойственные ему просительные нотки. — Я был бы тебе очень признателен, правда.

— Для чего ты мне пытаешься навязать свою дочь?

— Потому что я доверяю тебе больше всех на свете?

Гиацинта вздохнула.

Ничему этого глупого генерала жизнь не учит.

44

Трапп, как и положено приличным любовникам, покинул её дом на рассвете, и надо было ложиться спать, поскольку бессонные ночи не красят ни одну женщину, но вместо этого Гиацинта позвала Питера.

— Ну вот, — сказала она, — я не пойду утром приветствовать генерала. Вы довольны?

Свон насмешливо кивнул.

— Благодарю вас. Вы оказываете мне большую услугу.

— И не надо на меня так ехидно смотреть, вам генерал вообще обещал оторвать голову! Где Эухения? У нас или у Траппов?

— В детской.

Гиацинта легко вбежала по лестнице. В ней бурлила юная, необузданная энергия, требующая действия.

— И не забудьте про вечер! — крикнула она сверху Свону.

Старуха с Катариной на руках сидела в кресле-качалке у окна и смотрела на просыпающуюся улицу.

— Как там Люси Смолл? — спросила Гиацинта, усаживаясь на подоконник.

Молчание было ей ответом.

После того, как к Люси пришли неизвестные люди, требующие архивов Крауча, и от которых Эухения отбивалась кочергой и шипением, старуха злилась на Гиацинту.

Люси отделалась парой синяков и новым зубом, заточенным на бывшую соперницу. Ходили слухи, что она каждый день наведывалась к Стиву в темницу и твердо намеревалась выйти за него замуж.

Учитывая, в каком плачевном положении пребывал сейчас бывший король, оставалось поверить в невозможное: мерзавка Люси любила Стива, несмотря на его оспины и неприятный характер.

Чудеса действительно встречались.

Гиацинта отказывалась верить в жертвенную любовь. Одно дело — иметь дела с прославленным и богатым генералом, и совсем другое — с опальным узником, чье будущее пребывало в тумане.

Но иной причины поведению Люси Смолл не находилось, и это до ужаса раздражало.