Горгона и генерал

— Земля ему пухом. Дорогая_: что вы с ним сделали?

— А что могла сделать слабая, беззащитная женщина с этим громилой?

— Мне даже представить страшно.

Горгона прицелилась и все-таки ткнула Траппа острием в яремную вену, легко, но довольно мстительно. Потом с размаху села на землю.

— Ненавижу вас всех, — заявила она обессиленно.

Генерал молча провел ладонью по шее, стирая капельку крови.

Он был ужасно зол на себя — как это ему вообще в голову пришло, что можно их оставить здесь вдвоем? Почему он решил, что в этой милой и пасторальной деревеньке они в безопасности?

— Я пока прогуляюсь, — сказал он мрачно, — а вы пока успокойтесь.

— Не смейте опять уходить!

— Мне нужно выпить. Вы на меня на прыгнули, как дикая лисица.

— Вот гад, — с чувством сказала горгулья ему в спину.

Кузнец действительно был огромным, Трапп помнил, как восхитился его размерами еще при знакомстве.

Но сейчас он выглядел скорее жалко — с порезами на лице и огромным синяком под глазом.

— Драться пришел? — буркнул он, пытаясь пристроить лист подорожника на свою рожу.

— Да нет, — ответил Трапп довольно мирно, — убивать.

— Твоя бешеная женушка так и сказала: вернется муж из леса и прибьет к чертям, — кивнул кузнец согласно. — Как ты с ней вообще живешь? Зверь, а не женщина! Уже и посвататься нельзя, как человеку.

— Посвататься? — Трапп притормозил, пытаясь сосредоточиться на словах, а не ярости внутри. — К моей жене?

— К вашей госпоже! Для чего мне твоя дикая жена?

К Эухении?

Что вообще происходит в этой деревне? Голые старосты, сватающиеся к старухам кузнецы?

— А что? — словно оправдываясь, сказал кузнец. — Она при деньгах. Карету вон какую заказала! Вдова, говорят. И я вдовец. И ведь нормально пришел, ведро огурцов принес! Хочу сказал, любви и семейного счастья.

— А ты вообще видел нашу госпожу?

— Откуда! Она же из домика не выходит! Молоко туда таскают бочками. Красотка, наверное.

— Красотка, — согласился с ним генерал, стараясь удержать смех. — Отбоя от ухажеров нет.

— Я так и понял. Вон как встречают — как будто я злодей с большой дороги. И, главное, — огурцы-то отобрали! Хоть ведро верните.

— Я бы на твоем месте не рассчитывал, — отозвался генерал, соображая, как они вообще влипли в эту ситуацию.

— У тебя жена из берсерков, что ли? — обиженно спросил кузнец.

— Сам ты берсерк. Приперся, напугал женщин. Не мог сначала со мной поговорить, дубина? Вот теперь сиди с подорожником на лице, раз виноват.

— Слушай, — вдруг заинтересовался кузнец. — А ты не боишься спать по ночам? Вдруг твоя жена на что-то обидится?

— К этой старухе? Он пришел свататься к этой старухе?!

У гематомы стало такое смешное лицо, что Трапп расхохотался.

— Что с вами? Впервые мужчина захотел не вас?

— Господи, я же могла так легко избавиться от неё!

— Да я скорее избавлюсь от вас! — оскорбился генерал.

Эухения удовлетворенно хмыкнула.

Горгона подбивала длину подола её платья, и из-за иголок в губах говорила сквозь зубы.

— Но почему вы набрасываетесь на людей до того, как они договорят? — печально спросил её Трапп.

— Мой второй брак научил меня этому. Никогда нельзя упускать свое преимущество.

— Вы убили его? Крауча?

— Кто знает?.. Хотите огурец?

Ночью Трапп проснулся от мягкого постукивания лап об землю. За тонкими стенами летнего домика сновали волки_: и их прерывистое дыхание казалось особенно громким.

Гиацинта за его спиной беспокойно пошевелилась.

Надо было как можно быстрее убираться из этих краев.

На следующий день приехала Лорелея, пригнав тройку лошадей.

— Как заказывал, — доложила она, спешиваясь. — Не очень молодые, не очень породистые, не очень выносливые. Серединка на половинку. Странный у тебя вкус, генерал.

— И не говори, — согласился он, покосившись в сторону Гиацинты, которая ругалась с мастером из-за цвета обшивки сидений кареты. — Как дорога?

— Словно в страшной сказке. Что за напасть с волками?

— Как обстановка вокруг Изумрудного замка?

— Тишина. Никаких чужаков, никаких происшествий. Никаких новых опальных, но все еще великих генералов.

Трапп улыбнулся. Он собирался попросить Лорелею продать лошадь рассветного убийцы на ближайшей ярмарке, но теперь решил просто оставить её здесь.

— Не уезжай одна. Крестьяне сейчас даже в поле поодиночке не ходят.

— Да ну брось. Кто боится этих сумасшедших волков?

— Я боюсь. Поговори со старостой, тут вроде собирается обоз.

Лорелея снисходительно потрепала его по плечу.

— Пойду навещу бабушку. Как она?

— Женихов устали гонять.

Гиацинта подошла к лошадям.

— Я ему сто раз сказала_: что нам нужна потертая обшивка, — сердито пробормотала она, рассматривая животных. — Вот эту нужно перековать. Завтра нужно уезжать, Бенедикт, иначе нас сожрут волки. Кажется, что их с каждым днем становится все больше.

— Не преувеличивайте, дорогая. Кто боится несчастных животных?

Гиацинта сделала несколько шагов навстречу и ткнула пальцем в его ранку на яремной вене.

— Помните, что бывает, когда вы оставляете меня в опасности!

— О, я помню, — засмеялся Трапп. — Считайте, что я впечатлен. Меня не могли повергнуть в ужас целые армии, но у вас это легко получается.

Из стыдницы выскочила Лорелея.