Горячее сердце

«В тот день командир роты вернулся сильно выпивши, но на ногах держался. На кухне были я и задержанные гражданские лица. Алтынов прошел в свою комнату и велел дать покушать. Повар Блукер приготовил ему и отнес. Поев и полежав, ротный вышел на кухню в нижней рубашке и кальсонах, стал распоряжаться, кому и где спать. Девчонкам Ленке Гуповой и Варе Тарочке показал на широкую скамейку возле печки, отцу Гуповой и старым женщинам — на полу, а Латышкиной на печке. Керосиновую лампу задули. Алтынов сразу же забрался к Варьке Тарочке. Она толкнула его, и он упал на пол. Варьке убежала, а Ленка забралась на печку к Латышкиной. Тогда ротный приказал мне арестовать Варьку Тарочку. Я пошел выполнять приказ, но Тарочку не разыскал. Вернулся, зажег спичку и осветил на печке, думал, Варька Тарочка там, но там была Ленка Гупова. Ротный стал приставать к ней, велел слезать. Она заревела. Латышкина загородила ее собой и стала ругаться всякими словами. Алтынов сходил в комнату, принес наган и велел мне светить. Спичка только сверкала и не зажигалась. Алтынов сказал: «Таких расстреливать надо» — и выстрелил три раза на печку. Все кричали, на крик открылась дверь. На улице была луна, и в кухне стало светло. Я увидел на печке Латышкину с прижатыми к шее руками, по ним текла кровь. Старуха кричала. Дверь захлопнулась. Тогда я снова зажег спичку, и ротный выстрелил в Латышкину еще раз…

Я и повар Блукер по приказанию Алтынова вынесли старуху на двор. Ротный показал на пустую картофельную яму и велел бросить ее туда. Старуха хрипела. Алтынов стрелял в нее еще. Потом велел идти на кухню и расстрелять всех задержанных. Я сказал, что выполню его приказ утром. Закапывали яму, тянули время. Алтынов вернулся в дом и лег на пол со старой женщиной по имени Анна. Потом, когда встал, опять заказал Блукеру еду и велел Лене Гуповой идти с ним в комнату, а ее отцу пригрозил наганом: «Помалкивай, ничего с ней не сделается. Она будет только заводить граммофон». Старик сильно убивался и тянул девчонку к себе. Алтынов наставил на него наган и толкнул Лену в комнату. В комнате он ел, набивал патроны, а Ленка ставила пластинки. Потом пришел обер-лейтенант Блехшмидт…»

Наступившее долгое молчание нарушила Серафима Мартыновна:

— Вижу, теперь не оторвешь вас, а я, ребятки, досыта начиталась. Давайте вот как сделаем. Я отправлюсь домой и займусь пирогом, а вы через час-полтора приходите.

42

— Какой период жизни Алтынова раскрылся нам? — спросил Новоселов.

Ковалев, тщательно вчитываясь в строки перевода, ответил: