Горячие дозы (сборник)

Патерсон был как замороженный. Он так и не шевельнулся, пока человек с пистолетом сопровождал паром до самого конца причальной стенки. Паром вышел на открытую воду и стал набирать скорость. Человек с пистолетом демонстративно прицелился в Патерсона, а потом улыбнулся и помахал рукой.

На пароме было около дюжины пассажиров. Казалось, никто из них ничего не заметил.

– Как долго идет паром на ту сторону? – спросил, немного оправившись, Патерсон.

– У них был пистолет! – сказал толстый парень и хихикнул.

Патерсон схватил его за кожаный рукав.

– Сколько времени надо, чтобы перебраться на ту сторону, Джимми?

– Не знаю. Десять, может быть, пятнадцать минут.

Патерсон кивнул и отошел. На какое–то время он был в безопасности.

Глава 12

Джерри Голдстайну было уже под сорок, но его светлые кудрявые волосы и не думали выпадать. Сложен он был как мальчик из хора, и его жизнерадостная улыбка обнажала белые сверкающие зубы. Он чем–то напоминал Пола Ньюмена. Сходство со знаменитым американским актером усиливалось из–за ярко–голубых глаз, но, по секрету, – у него это были цветные контактные линзы. Правда, он не дальтоник, как Ньюмен.

Сегодня, впервые за время своей работы, он был без контактных линз. Эффект оказался почти катастрофическим. Живая сверкающая синева летнего неба сменилась цветом застиранных джинсов. Прошла всего ночь, а его глаза утратили блеск и жизнерадостность.

Уиллоус, опершись на стол в пыльном стеклянном офисе Голдстайна, в дальнем конце лаборатории криминалистики, спросил напрямик:

– Вы что, потеряли линзы, Джерри?

Голдстайн заерзал на стуле. Он внимательно посмотрел на свои ногти, побарабанил костяшками пальцев по стальной поверхности стола. Наконец ответил:

– Я решил их не носить.

– Почему же? – поинтересовалась Паркер.

– Слишком опасно.

– Ну да, я где–то читал, что эти контактные линзы напали на человека, – пошутил Уиллоус.

– А вы знаете, сколько раз в день в среднем мигает человек? – спросил Голдстайн. – Тысячи. И каждый раз, когда вы мигаете, контактная линза смещается по поверхности глаза. Знаете, на сколько она сместится за день?

Уиллоус и Паркер обменялись взглядами. Уиллоус видел, что Клер с трудом удерживается от смеха.

– Думаю, линза сместится намного, – сказал Уиллоус.

– На длину футбольного поля, – быстро уточнил Голдстайн. – Более чем на сто ярдов. Постоянно двигаясь туда и сюда. Туда и сюда. Об этом стоит подумать. А что получается, когда поверхности трутся?

Для наглядности он соединил свои ладони и крепко потер ими, металлический браслет его часов заблестел в свете флюоресцентных ламп.

– Тепло? – предположила Паркер.

Голдстайн улыбнулся. Клер покраснела.

– Трение, Клер. А когда твердый пластик трется о такое нежное вещество, как роговица глаза, то… Вы носили когда–нибудь линзы?

– Нет, – ответила Паркер.

– И ваши глаза от природы такие темные?

Паркер кивнула. Голдстайн смотрел на нее, как бы не зная, верить сказанному или нет. Вместо линз он надел очки в черной тяжелой пластмассовой оправе со стеклами толстыми, как экран телевизора. Казалось, этим очкам лет двадцать. Он снял их и протер стекла. На переносице и щеках остались красные следы.

У него на полке в банке с какой–то жидкостью хранилось мозговое вещество известного убийцы. Паркер где–то читала, будто мозг всех существ, включая человека, имеет одинаковый энергетический рейтинг – около ста пятидесяти калорий на унцию. Почему ей на ум пришла именно эта бесполезная вещь, а, скажем, не ее почтовый индекс?

– Что нового для нас по поводу стрельбы у моста Гренвилл? – вспомнила она.

Голдстайн надел наконец, к собственной радости, очки и посмотрел в лежащую перед ним желтую разлинованную бумажку.

– Думаю, что мало можно сделать, пока не найдено тело.

– Мы ищем, – сказал Уиллоус.

– В «понтиаке» только один тип крови, – сказал Голдстайн. – Резус положительный. Мозговое вещество человеческое, и осколки черепа, по всей видимости, тоже.

Он немного помолчал.

– Относительно последнего я не совсем уверен. Парень из антропологической лаборатории, Уотерс, согласился посмотреть. Если все так, как я думаю, то вы имеете дело с убийством. Никто не выдержит такого ранения.

– Мы с самого начала предполагали, что здесь что–то посерьезнее, чем кровотечение из носа, – сказал Уиллоус.

Голдстайн кивнул.

– Там были еще волосы. Некоторые с корнями. Судя по ним, жертвой был европеец, определенно – мужчина.

– Можете назвать возраст, ну хоть приблизительно? – спросила Паркер.

– По тому материалу, который у нас есть, не могу. Если бы побольше костей, кусочек черепа или спинного мозга, я мог бы сказать более определенно.

– Отпечатки пальцев?

– Никаких. Машина была протерта чище, чем… – Он взглянул на Паркер и быстро отвел взгляд.

– Что еще? – спросил Уиллоус.

– Мне кажется, Джек, надо прежде всего найти тело. Тогда многое станет ясным. Судя по всему, стрельба велась в упор. На теле можно найти следы пороха, смазки ствола и другое.

Голдстайн перелистал страницы в записной книжке и поправил очки.