Горячий шоколад на троих

Отряхиваясь от пыли, Тита оглядела двор: кур как корова языком слизнула. Но больше всего ее расстроило, что исчезли пеленки, которые она с таким старанием вышивала. Срочно нужно было найти новые. Хотя, если подумать, ей-то какое дело. Росаура ведь ясно выразилась — не приближаться к Эсперансе, не так ли? Вот пусть и ищет, где хочет, а у Титы своих дел по горло. Например, прямо сейчас нужно закончить приготовление обеда для Джона и тетушки Мэри. Она вернулась на кухню, чтобы доварить фасоль, и сильно удивилась, когда обнаружила, что за те долгие часы, пока кастрюля стояла на огне, фасолины оставались твердыми.

Черт знает что ¡верилось на ранчо. Тита вспомнила, как однажды Нача говорила ей, что если две кумушки умудрились поссориться, пока готовится тамале, то лепешки останутся сырыми. Можно варить их хоть до посинения, без толку. А все потому, что они впитали в себя женскую злость. В этом случае нужно спеть им что-нибудь приятное, тогда тамале развеселятся и быстро сварятся. Тита подумала, что нечто подобное случилось и с ее фасолью, которая стала невольной свидетельницей их с Росаурой перебранки.

Так что, хотелось ей или нет, нужно было взять себя в руки, сменить печаль на радость и потешить фасоль какой-нибудь песенкой, ведь до обеда оставались считаные часы. Лучше всего во время пения думать о чем-нибудь хорошем. Тита закрыла глаза и запела на мелодию вальса:

Я счастлива с тех пор, как встретила тебя,

Любовь я отдала и сердце потеряла.

В памяти пронеслись картины их первого с Педро свидания в темной каморке. Вспомнилась страсть, с которой он срывал с нее одежду, заставляя тело трепетать под его горячими руками. Кровь вскипела, и сердце застучало часто-часто, лихорадочно разгоняя по венам флюиды желания. Мало-помалу страсть уходила, уступая место бесконечной нежности, которая проливалась теплым дождем на их истосковавшиеся души.

Тита пела, а фасоль весело булькала, наливаясь собственным соком и чуть ли не лопаясь. Девушка подцепила вилкой одну фасолину и попробовала — сварилась. До прихода гостей еще оставалось время привести себя в порядок. Удовлетворенно вздохнув, она направилась в свою комнату. Сперва следовало почистить зубы. После того как Титу, подхваченную куриным вихрем, швырнуло на землю, в зубах застрял песок. Она набрала щеткой порошка и принялась драить зубы. Такой порошок ее научили делать в школе. Нужно измельчить и смешать пол-унции винного камня, пол-унции сахара и пол-унции кости каракатицы, а еще две драхмы флорентийского ириса и драцены. Этот рецепт продиктовала ей и другим ученикам Ховита, маленькая хрупкая женщина, которая была их учительницей три года. Они помнили ее и после школы — не потому, что так уж ценны оказались полученные от нее знания, а потому, что она была прелюбопытным созданием. Говорят, в восемнадцать лет Ховита осталась вдовой с маленьким ребенком на руках. Она не вышла второй раз замуж, не желая, чтобы сын рос с отчимом. Никто не знает, какой смысл она находила в своем добровольном безбрачии, но, видимо, оно так повлияло на нее, что бедняжка совсем тронулась умом. Чтобы в голову не лезли дурные мысли, она день и ночь истязала себя работой, приговаривая при этом: «Безделье — мать всех пороков». Так она и жила: с каждым днем работала все больше, а спала все меньше. Со временем забот по дому перестало хватать, чтобы насытить ее беспокойный дух. И тогда Ховита стала выходить из дома засветло и мести тротуары — как перед своим домом, так и перед домами соседей. Постепенно сфера ее ответственности расширилась до четырех кварталов, а вслед за тем и до всего города Пьедрас-Неграс, который она ухитрялась вымести до того, как в школе начнутся занятия. Иногда у нее в волосах застревал мусор, и дети поднимали ее на смех. Глянув на себя в зеркало, Тита заключила, что уж больно смахивает на бывшую учительницу. Возможно, сходство ограничивалось лишь застрявшими в волосах перьями, но Тита не на шутку переполошилась.

Не хватало еще уподобиться Ховите! Она стряхнула перья и принялась энергично расчесывать волосы. За этим занятием и застал ее лай Пульке, извещающий, что Джон и тетушка Мэри уже прибыли на ранчо.

Тита встретила их в гостиной Тетушка Мэри оказалась точно такой, какой она себе ее представляла — учтивой и приятной старушкой. Годы не отняли у нее чувства стиля. Скромная шляпка пастельных тонов, украшенная искусственными цветами, выгодно оттеняла ее седину. Перчатки из белой лайки вторили цвету волос. При ходьбе тетушка Мэри опиралась на палку красного дерева, увенчанную серебряным набалдашником в виде лебедя. Старушка общалась легко и непринужденно и пришла в восторг от Титы. Она поздравила племянника с удачным выбором, а девушку похвалила за превосходный английский.

Тита принесла извинения за отсутствие сестры, сказав, что той нездоровится, и пригласила гостей в столовую.