Горячка

– Тут, – говорил Степаныч, вдумчиво ковыряясь вилкой в зубах, – нужен подход… Понимание нужно… Запороть такое дело никак нельзя… Ни-ни-ни… Мы его, крысёныша, по всем правилам уконтропупим… А то ишь, моль подвздошная, голос возымел… На абордаж его, паскуду! И за борт…

План, составленный стариком тем вечером, был элегантен и прост как вселенная. Решил Степаныч, что для начала, надобно начать ему ходить по утрам на рыбалку.

– Для маскировки, так сказать, – говорил он своему отражению в окне веранды. – Похожу-похожу на озёра денька три-четыре, помаюсь маленько, а потом раз – и средь бела принесу моего сомчика ненаглядного, усатого-полосатого! То-то все удивятся!

Старик представил, как отвиснет челюсть у Куликина, как округляться его пустые глаза и тепло заулыбался.

– Ух, и утрешься же ты у меня, Куликин, ух и утрёшься!.. А всё от чего?.. А всё от неуважения и головной сырости!.. Это ж надо удумать такое, смеяться над трудовым человеком!.. Ну, ничего, ничего… Погоди, гриб ты раздавленный отсосиновик, будет и у меня весна на Заречной улице…

Последние приготовления Степаныч совершил глубокой ночью. Выбрав в своём нехитром хозяйстве длинную сухую жердь, он прикрутил к ней два метра старой бельевой лески, смастерил из винной пробки поплавок, а из ржавой гайки грузило. Рыболовного крючка у него не нашлось, но старик, недолго думая, изготовил его из тонкого гвоздя и остался творением своих рук совершенно доволен.

– Главное – основательный вид! – говорил он себе, заводя будильник на 6 часов утра. – Никто крючка и не заметит… А заметит – на хер пошлю… Будут они ещё меня учить, как сомов ловить… Салажата…

Утро было тяжёлым, но старик превозмог себя и поднялся. Наскоро покидав в пропахший рыбой рюкзак съестные припасы, старик взял в руки удилище и покинул отчий дом.

Вместо того чтобы сразу свернуть в сторону болот, за которыми притаилось озеро, старик сделал огромный крюк по главной дороге, в надежде, что его заметит кто-то из дачников. Но, увы, участки были пусты и даже собаки отказывались лаять вслед тяжёлой поступи новоявленного рыбака.

– Тунеядцы, – ворчал Степаныч. – Никакого понятия о трудовом народе… Дрыхнут и дрыхнут, пока люди пашут… Всё ни как у людей… Надо на 8 ставить будильник завтра…

Свернув, наконец, на болота, старик поплутал немного по заросшим тропинкам, пока не вышел на берег большого озера, тут и там заросшего камышом и осокой. Чайки тревожно взметнулись в небо и загалдели при виде человека, но старик не собирался вторгаться в их владения. Выпив боевые сто грамм, звучно крякнув и закусив их остатком колбасы, Степаныч удобно устроился на поросших толстым слоем мха кочках, закрыл лицо рукавом и богатырски уснул.

Проснулся он около полудня. Солнышко ласково пригревало ему ноги сквозь прореху листвы, и старик сладко нежился в его лучах точно сытый кот.

«А хорошо, – думалось ему, – на рыбалке… И чего я раньше не ходил?.. Нужно только вставать чуток попозже и место сухое выбирать… А так – красота…»

Степаныч сладко потянулся и… окаменел: прямо на него, с расстояния в несколько шагов, смотрели немигающие глаза Куликина. Силясь отогнать ужасное видение, старик провел рукой перед глазами, точно отмахиваясь от нечистого, но Куликин не пропадал…

– Здрась-сь-сьте… – по-змеиному прошипел Степаныч, всё ещё не веря своим глазам.

Куликин же, кажется, удивлён не был.

– Доброе утро… – сказал он таким же бесцветным голосом как и весь он сам. – Спите?..

Степаныч понял, что если он немедленно не предпримет что-то, весь его стройный план может рухнуть. Он смахнул со своего лица удивление и привычно прищурил глаза.

– Ага, – сказал он язвительно, нарочито бодро поднимаясь. – Решил вот ночку в лес поспать. Дома то негде!

Он отряхнул колени и взял в руки удилище.

– Сома я ту ловлю. Со-ма. Чего не понятного? С самой утренней зорьки тут сижу. Намаялся, ну и прилёг малость.

– Да нет тут никаких сомов, – грустно ответил Куликин. – И не было никогда… Даже щук и тех то почти не осталось… Мелюзга одна…

Степаныч расплылся в ехидной улыбке, а потом, порывисто и горячо, точно с трибуны мавзолея, провозгласил:

– ЕСТЬ! Есть тут сомы, Куликин! Раньше ловил и ещё поймаю!

Затем, смерив Куликина презрительным взглядом, старик круто развернулся и вразвалочку зашагал к дачам.

В какой именно момент приключилась беда, старик так и не понял. То ли вконец разболталась розетка, то ли сам агрегат внезапно впал в летаргический сон, но факт был налицо: открыв, доселе мало востребованный, холодильник на третий день, Степаныч в ужасе отшатнулся… Сом стух. Стух окончательно и бесповоротно. Стух настолько, что сама мысль о том, чтобы как то его отмыть и попытаться выдать за нечто недавно пойманное, выглядела издевательской насмешкой.