Горизонты нашей мечты

Все тросы оказались в порядке – и толстые несущие, и тонкие вспомогательные, и даже пеньковые канаты для перетаскивания несущих тросов через пропасть. Катапульта для переброски каната тоже выглядела вполне рабочей и не разукомплектованной. Разумеется, завтра, когда запустят генераторы, может выясниться, что что-то в ней все-таки не перенесло местного влажного климата, но тут уж ничего не попишешь. Вторая такая же стояла на противоположной стороне ущелья вместе с лебедками, и если ее все-таки изуродовали, можно заменить на эту.

– Перебираемся туда? – деловито спросил Пиреш, закончив укрывать катапульту.

– Нет, пожалуй, – Палек почесал в затылке. – Точнее, я перебираюсь, а ты топай-ка дрыхнуть. Последняя спокойная ночь у тебя. Завтра опять начинается нервотрепка.

– Ты хочешь в одиночку лазить по склонам? – нахмурился гулан. – Не стоит. Слишком опасно. Я с тобой.

– Спасибо за заботу, но не стоит. Мне в одиночку даже безопаснее.

– Но…

– Не стоит, – повторил Палек. – Пиреш, я тебя давно спросить хотел – почему ты все еще тут? На стройке, я имею в виду, а не дома, в Маньяхе? Или еще где в Граше?

– А? – удивился инженер. – Ты мне деньги платишь, я здесь работаю. Что-то не так?

– Я тебе уже давно ровно столько плачу, чтобы ты с голоду не помер. Я очень, конечно, извиняюсь за финансовые неурядицы, но не факт, что дела поправятся в ближайшее время. У нашего правительства туго с деньгами, а мест, куда их можно потратить, с избытком. Многие на твоем месте давно бы нас послали подальше и уехали. Почему ты остался?

– Почему? – задумчиво переспросил гулан, стягивая рукавицы. – Не знаю. Наверное, потому, что тоже хочу увидеть твое шоссе достроенным.

– А зачем тебе? Твой дом в нескольких тысячах верст отсюда. Даже если ты закончишь мост, все равно уедешь и вряд ли когда вернешься. Есть шоссе, нет шоссе – тебе все равно.

– Ты хочешь, чтобы я уехал?

– Так скажем: я пойму, если ты захочешь уехать. Пойму и не обижусь. Тебе я выплачу все долги полностью и еще и премию добавлю в размере двух месячных жалований. Только предупреди меня за неделю, чтобы я попытался кого-нибудь найти на твое место. Договорились?

– Нет. Я не собираюсь уезжать, – Пиреш выключил фонарь и запрокинул голову, уставившись на звезды. – Терпеть не могу бросать дела незавершенными. Я все-таки профессиональный строитель, знаешь ли. Если твою стройку прикроют официально, я уеду, но не раньше.

Палек негромко рассмеялся и хлопнул его по плечу.

– Спасибо, – сказал он. – Я ценю такое отношение. Только ты неправильно говоришь. Это не моя стройка, а наша стройка. Скорее даже, твоя. Видишь ли, у меня появились дополнительные дела, которые потребуют моих частых отлучек, так что я намерен передать все вожжи тебе. Твоя квалификация на должном уровне, и ты здесь достаточно долго, чтобы и к тебе привыкли, и ты привык к местной специфике. Потянешь самостоятельную работу?

Пиреш покусал нижнюю губу.

– Не знаю, – наконец признался он. – Не уверен. Как-то неожиданно все. Я еще никогда не руководил проектом. Тем более – в таких условиях.

– Все когда-то случается впервые. Да и я тебя не брошу и советом всегда помогу. Жалование, кстати, ты станешь получать полностью и без задержек, и я его увеличиваю на тридцать процентов – за вредность. И такая строчка в резюме тебе очень пригодится, если решишь домой вернуться. Ну все, иди отдыхай. А я на ту сторону. Если увижу, что с лебедок гайки и рычаги поскручивали, точно кого-нибудь прокляну паршой и почесухой.

И Палек, как он умел, беззвучно канул в ночную тьму и бесследно в ней растаял. Пиреш посмотрел ему вслед и в сомнении покачал головой. Управлять всей стройкой? Завтра здесь опять вовсю закипит работа, затарахтят электрогенераторы, сотни человек засуетятся вокруг пилонов, лебедок и бетономешалок, оживут мертвые пока что бульдозеры, загомонят голоса и заверещат свистки бригадиров. Управлять таким хозяйством очень непросто. Пиреш не питал иллюзий – с его куцым опытом, в основном сводившимся к наблюдениям со стороны, он точно не справится. Одна надежда, что катониец не свалит на него всю нагрузку одномоментно, и он сможет привыкать к ответственности постепенно.

Однако же что случилось такого, что момбацу сан Палек отдает ему свое любимое детище? Главный мост на новой трассе, которой после ее полного завершения предстоит стать одной из ключевых в стране – и передать стройку под начало молодого неопытного инженера, да еще и грашца? Невероятно. Но все-таки случилось.

Пиреш хмыкнул и пожал плечами. В конце концов, о скрытых мотивах можно гадать сколько угодно. Одна догадка другой стоит. А сейчас ему хочется спать. Он снова включил фонарь и, подсвечивая тропинку, направился в сторону скрытого за деревьями лагеря. Как любят говорить на Востоке, вечер – паникер, утро – утешитель. Если только за ночь катониец не передумает, завтра можно вытрясти из него все планы, касающиеся моста. А сейчас спать, спать, спать.

Вот смеху-то будет, если кто-то до рассвета угонит джип с деньгами!