Горизонты нашей мечты

– Я сделала недостаточно. Я не успела. Какая разница, все я сделала или нет?

– Большая, госпожа Сиори. У тебя впереди долгая дорога, и смерть – лишь краткий эпизод. Ты поступила как должно – и сделала все, что могла. Теперь ты можешь отдохнуть спокойно.

– Я не могу отдыхать. У меня масса дел. Я… Я…

– Академия проживет без тебя еще несколько дней, госпожа Сиори. Ты должна отдохнуть. А сейчас – проснись.

Ректор медленно открыла глаза и уставилась в потолок, залитый розовым рассветным светом. Академия. Она в Академии. Ее спросили, хочет ли она помочь детям. И она согласилась. Теперь она помнит. А раз она обещала, она обязана сделать все, что в ее силах. Хватит с нее одной неудачи.

– Тираса… – прошептала она. – Хитоя… Как же они без меня.

– На Текире прошло шесть лет, госпожа Сиори. Твоей дочери уже исполнилось четырнадцать. Она ходит в старшую школу и одна из лучших учениц. Ты сможешь посмотреть на нее, если захочешь.

Только сейчас Сиори осознала, что по-прежнему стискивает пальцы Кансы, хотя лежит уже не на диване, а в своей постели, раздетая и закутанная в одеяло. Она с трудом повернула голову. Тело плохо слушалось, и даже такое простое действие потребовало изрядного напряжения. Хрупкая рыжеволосая женщина сидела на стуле рядом с постелью.

– Сколько времени? – хрипло спросила ректор.

– Половина пятого. Как ты себя чувствуешь, госпожа Сиори?

– Я… не знаю. Голова кругом идет. Я так и провалялась всю ночь? А ты сидела рядом со мной? Извини, что заставила потратить на меня столько времени.

– Ничего страшного. Я отключалась на несколько часов, пока шел процесс восстановления и моего присутствия не требовалось. На самом деле я ожидаю твоего пробуждения всего несколько минут.

– Все равно…

Ректор попыталась сесть, но Канса удержала ее.

– Не стоит, – сказала она. – Тебе пока что нужно просто лежать и приходить в себя. Еще недели две ты станешь чувствовать себя странно, но со временем все пройдет. Госпожа Сиори… ты не жалеешь, что выбрала сатори? Что проснулась?

– Жалею? – Сиори прерывисто вздохнула. Хотелось плакать, но слезы не приходили. – Я жила своей жизнью. Учительница в младшей школе – не ахти что, но все-таки у меня была семья – муж и дочь, и мы любили друг друга. Шесть лет! Они, наверное, меня уже и забыли.

– Не стоит слишком много думать о старой жизни. Она – в прошлом. Важны лишь настоящее и будущее.

– Виртуальность… Мы ведь в виртуальности, да, госпожа Канса?

– Да. Но для детей в Академии это единственная реальность, которую они знают. Ты нужна им.

– Я знаю. Я не собираюсь сбегать, госпожа Канса. Мне действительно нужно полежать пару часов, чтобы прийти в себя. Потом я постараюсь собраться и заняться делом.

– Боюсь, ты излишне оптимистична. Я не выпущу тебя из постели еще минимум сутки, – решительно заявила вошедшая в поле зрения Клия. – Да и потом тебе еще придется координацию тела восстанавливать.

Клия. Теперь Сиори гораздо лучше понимала, что она такое. Искин, хотя и совсем не такой, к каким она привыкла. И многое в ее поведении теперь видится иначе. Теперь понятно, как она могла проводить бессонные ночи у постелей заболевших кадетов, а потом, свежая и улыбчивая, идти на утренние лекции. Искин поддержки – да какая разница? Не собирается Сиори разбираться, разумна ли на самом деле директор медслужбы или же просто запрограммирована так хорошо. Главное, что они в одной команде.

Тоска прошлого вечера на мгновение всплыла в сердце – и тут же растаяла под приливом мощной волны стыда. Как она могла так расклеиться? Время для воспоминаний и сожалений еще придет, но сейчас ей некогда. Ей следует собраться и восстановиться как можно быстрее. Ведь другие рассчитывают на нее.

– Ну, как наша болящая? – весело спросил Май, влетая в комнату. – Мне тут Бо сообщила, что все сломалось окончательно. Каси, признавайся, много напортачила?

– Лика, я сейчас в тебя брошу чем-нибудь тяжелым, – пригрозила Канса. – Все нормально прошло. Момбан сообщил, что степень восстановления личности пять девяток, прогноз двух нулей – не позже двух-трех недель.

– Замечательно! – просиял Май. – Сира! Если ты в порядке, кончай симулировать и вылазь из постели. Исука еще ночью проснулась, у нее все куда легче прошло, чем у тебя. Она жаждет с тобой поболтать и сравнить воспоминания.

– Иса… А Грампа? Ее тоже будили?

– Нет, конечно. Я с ней пообщался, и она согласилась, что превратить в инвалидов, пусть и временно, двоих из шести воспитателей и то многовато. И у нее степень восстановления личности не более сорока процентов, ей вообще толком проснуться не удастся в разумные сроки. Форсирование сатори ей только психику покалечит. Так что она остается на положении человека, свято верящего в происходящее.

Май ухватил ректора за руку и, глубокомысленно глядя в потолок, пощупал пульс на запястье. Потом склонился, пальцами раздвинул веки и заглянул в глаз.

– Вроде все нормально, – наконец резюмировал он.