Горизонты нашей мечты

– Огнеметной команде – прожарить их на всякий случай еще раз, чтобы с гарантией, – приказал он, отходя в сторону. Под его ногами хрустели обугленные трупики гигантских шершней. Некоторые все еще догорали. – А теперь – последнее испытание.

Оой-капитан достал из висящего на шее мешочка бесцветный кристалл, до легкого хруста сдавил его в горсти и, размахнувшись, бросил в смерч портала. Камешек бесследно канул в голубую бездну. Несколько долгих секунд ничего не происходило. Затем смерч словно вздрогнул изнутри. Его очертания задрожали, расплылись, и вдруг портал исчез, словно никогда и не существовал.

– Вот так, – усмехнулся Хабадзин, подходя к неподвижно замершим неподалеку Защитникам, выглядящим потрясенными до мозга костей. На их лицах дрожали отблески погребальных костров, в которые превращались трупы жуков, и казалось, что в их глазах тоже дрожат слезы. Защитники? Нет. Мальчишка и девчонка, заигравшиеся в войну. Таким следует сидеть дома, рожать детей и не высовываться. Защищать свою страну – дело опытного солдата, а не вот таких вот сопляков и соплячек. Хорошо, что они больше не нужны. – Ну что, ребятки, понравилось?

Он по-отечески положил руки на плечи Защитникам.

– Так и только так мы станем воевать со всякой дрянью в самом ближайшем будущем. Не дело, когда приходится грудью вставать против монстров в одиночку, верно?

А еще мы больше не зависим от Академии, – мысленно добавил он про себя. Даоран может утереться со своими квотами на обучение Защитников, а Конклав – засунуть себе в дыру свои лицемерные проповеди о Всевышнем. Впрочем, политика – не его солдатского ума дело. Следует упаковать оружие и как можно быстрее, желательно еще до полуночи, вернуться в крепость. Ему ужасно не терпелось добраться до телеграфной линии и сообщить в Мей о результатах. Конечно, магический шар, имей он его, использовать куда как удобнее, но мечтать о несбыточном бессмысленно. Ну ничего, если удалось получить необходимое количество кристаллов для патронов, возможно, и насчет других магических артефактов эмбарго не такое уж и прочное.

И наверняка за такой полный и неоспоримый успех он в самом ближайшем времени получит дворянство. Сомнений в том быть просто не может.

Тот же день. Цетрия, Академия Высокого Стиля

Заходящее солнце заливало парк Академии неярким светом. Дул теплый ветерок. Несмотря на прекрасную погоду, сегодня карандаш слушаться отказывался категорически. Терабой нанес на лист бумаги еще несколько штрихов, присмотрелся, с досадой скомкал набросок и швырнул его через плечо.

– Хорошо хоть не камень, – раздался сзади насмешливый голос. – Прикинь, стоишь вот так, никого не трогая, и вдруг тебе в репу булыжник прилетает. Классное ощущение, ага?

Терабой вздрогнул и вскочил на ноги, рассыпав листы бумаги. Их тут же затеребил и потащил по крыше любопытный ветерок.

– Ты здесь откуда взялся? – недружелюбно спросил он ухмыляющегося Мая Куданно. – Чего подкрадываешься?

– Подкрадываюсь? Да нужен ты мне… – Май расправил комок бумаги и с интересом взглянул на рисунок. – Ты, что ли, рисовал?

– Нет, птичка спорхнула и лапой нацарапала! – озлился Терабой. – Отдай.

– Ты же сам выбросил, – миролюбиво пожал плечами иномирянин. – Ну на, возьми, если так стесняешься.

Он протянул набросок кадету.

– Ничего я не стесняюсь, – буркнул тот, резко хватая мятый лист. – Подумаешь, рисунки. Тебе жалко?

– Вовсе нет. Тебя учил кто-то? Или сам потихоньку дошел?

– Да тебе-то что?

– Мне, – назидательно поднял палец иномирянин, – до всего дело есть, если ты не заметил. Порода у меня такая, любопытная. А у тебя талант, только неразвитый. Глазомер у тебя хороший, рука твердая, сюжеты, – он кивнул на рассыпавшиеся по крыше водонапорной вышки наброски, – подбирать умеешь. Но искусство художника на одном глазомере не построишь. Нужно учиться под наблюдением опытного преподавателя, который сможет указывать на ошибки.

– Ну и в чем же я ошибся? – неприязненно осведомился Терабой.

– Во многом. Как бы тебе показать…

Иномирянин задумчиво постучал пальцем по носу.

– Ага. Ну-ка, дай карандаш.

Он выхватил карандаш из руки не успевшего даже пошевелиться Терабоя, уселся на пятки и склонился над одним наброском.

– Смотри. Вот у тебя вид отсюда, с крыши – на Мировую Сферу. Сам-то никакой несуразности не замечаешь? Хотя бы в самом храме?

Терабой лишь пожал плечами. Рисунок казался уродливым и кривым. Он очень старался, когда выводил линии, но все выглядело совсем не так, как в жизни. Он не понимал, в чем дело, но что рисунок никуда не годится, видел и сам.

– Ничего, если я немного почеркаю? – карандаш в руке Мая запорхал по бумаге. – Вот так, так и так. Сейчас видишь?

Терабой всмотрелся. Иномирянин набросал всего несколько косых штрихов, но рисунок стал еще более уродливым. Что он сделал?