Горькая истина. Записки и очерки

В первую очередь направился я в нашу православную церковь, куда влекла меня «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». В подземелье под собором находятся мраморные гробницы Верховного Главнокомандующего Российскими Императорскими Армиями в войну 1914–1917 годов Великого князя Николая Николаевича и его супруги Великой княгини Милицы Николаевны, Великого князя Петра Николаевича и его супруги Великой княгини Анастасии Николаевны. Вокруг гробницы великого князя Николая Николаевича стоят знамена русской Армии, возложены венки с лентами полков гвардии, армии и флота, горят неугасимые лампады…[277]

Былое величие Российской Империи захватывает посетителя и благоговейным трепетом наполняется его душа. И кто только не приходил сюда и не расписывался в массивной книге посетителей, и русские и иностранцы, Великие князья, маршалы Франции, сановники империи, шталмейстеры, гофмейстеры, камергеры Высочайшего Двора, Свиты Его Величества генералы и адмиралы, офицеры и солдаты российской Армии и Флота с упоминанием чина и полка, простые русские люди, чины POA во время немецкой оккупации, потом тайком советские солдаты и офицеры, служащие советской делегации на международном фильмовом фестивале… В небольшом склепе стоит отдельно металлический гроб с телом генерала от инфантерии Юденича[278]

, вероятного фельдмаршала российского, если бы не случился всероссийский обвал 1917 года, победителя турок под Сарыкамышем и Эрзерумом, когда, во исполнение заветов генералиссимуса Суворова, он «бил и умением, а не числом». Исполнил он свой долг перед Отечеством и во время белого движения, командуя Северо-Западной армией на подступах к Петербургу, но Провидению не угодно было ниспослать победу российским знаменам — еще не наступили тогда сроки конца народным испытаниям.

Я поднялся наверх в храм, шла обедня. Я не поверил своим ушам — на ектеньи поминали советского патриарха Алексия… Так перепуталось всё в эмигрантской нашей жизни, смешались все понятия, черное и белое, добро и зло, правда и кривда, царское и советское, божеское и сатанинское… Теперь эта церковь вновь перешла в юрисдикцию митрополита Анастасия…[279]

В шести километрах от Канн-ля-Бокка, уже более двадцати лет тому назад обосновались казаки одного из императорских казачьих полков. Железнодорожная администрация отвела им прекрасное обширное помещение, где они и устроились все по-братски, как это только у казаков бывает, солдаты и офицеры, одной семьей. Ежедневно они чистят и моют железнодорожные составы, прибывающие из Парижа и других городов Франции. Бывшие русские воины, они удостоились великой чести убирать по утрам в Канн выставленные баки с помоями и подметать улицы этого мирового курорта о двух сезонах, летним купальным и зимним, когда в поисках лета сюда съезжаются туристы изо всех стран мира себя показать и на других посмотреть. Наши соотечественники с невозмутимым спокойствием и с достоинством выполняют свою работу, в перчатках, с папиросой в зубах, в типичных российских мундштуках.

Еще немного дальше и тоже на берегу моря в Ля-Напуль в прекрасной вилле жил до этой войны генерал генерального штаба Гудим-Левкович[280]. Все свои досуги он посвятил собиранию военного музея Императорской Русской Армии. Я посетил его как-то тогда проездом. Любезный хозяин показал мне свой музей. Чего только в нем не было! Портреты Государей Императоров, фельдмаршалов российских, генералов, офицеров. Интересные военные гравюры, изображающие исторические эпизоды из боевой и мирной жизни русской армии, формы полков в красках и группы офицеров, солдат и юнкеров военных училищ. Вдоль стен расставлены стеклянные шкафы, в которых развешено настоящее обмундирование пехотных и кавалерийских полкой, батарей и батальонов. Особенно богата представлена Кирасирская Гвардейская дивизия, со знаменитыми касками с двуглавыми орлами и блестящими кирасами. Имеется полное обмундирование Павлоградского Гусарского полка, в котором служил Николай Ростов в героическую эпопею наполеоновских войн. Кроме того, собрана масса различных предметов военного обихода, вплоть до солдатских жестяных стаканов с изображением надписей или полковых знаков соответствующих полков.