Горькая истина. Записки и очерки

Ныне ежегодно в память этого чуда в Тарасконе происходят народные празднества. Одно ранней весной, когда по городу возят огромное чучело дракона — «Тараска». В память пожранных когда-то чудовищем восьми сражавшихся с ним юношей внутри его находятся восемь молодых людей, которые приводят в движение хвост чучела, стараясь задеть им и сбить с ног всех неосторожно приближающихся. В день же Святой Марты, 29 июля, чучело Тараска уже следует «укрощенным» за молодой девушкой, изображающей святую Марту и ведущей его на поводу. Сзади следует свита из восьми молодых людей в память уцелевших в битве с драконом.

Главная церковь в Тарасконе — собор Святой Марты. В склепе — усыпальнице рака Святой, заключенная в надгробный памятник, где святая изображена в белом мраморе как бы спящей.

Тарасконцы не могут простить Альфонсу Доде, что родиной Тартарена он сделал их город. Как и все туристы, мы поехали в сторону невысокого горного хребта Alpilles, «маленьких Альп», где некогда добродушный толстяк Тартарен, бахвал и трус, одетый заправским альпинистом, в штиблетах с гвоздями, с веревкой и палкой с железным наконечником, лазил по вершинам этих «неприступных» гор. Не было конца его фантастическим «охотничьим» рассказам… По некоторым сведениям, именно Тартарен укротил также и дракона-Тараска!

Но шутки в сторону, дорога шла между отвесных скал, где любителю-альпинисту действительно нетрудно было бы убиться насмерть.

Внезапно ущелье кончилось, сразу посветлело, и мы выехали на открытое место. Пред нами предстал одиноко торчащий голый утес, увенчанный развалинами. Далее — каменный хаос, как бы нагроможденных друг на друга крупных и мелких глыб, затем как море синеющая на горизонте безбрежная долина…

Имеется предание, что Данте, путешествуя по Провансу, был настолько поражен грандиозностью и дикостью этого вида, что он послужил ему «моделью» для изображения ада.

На утесе, среди развалин, в немногих жилых домах ютятся ныне всего лишь человек 50 бедняков. Местечко называется Baux (Бо). А когда-то, в Средние века, на утесе стоял могущественный феодальный замок, окруженный крупным, по тогдашним масштабам, городом, население которого доходило порой до семи тысяч душ.

Феодалы, владельцы замка и города, воли свой род от библейского волхва Вальтасара, ив своем гербе поместили Вифлеемскую звезду. Свыше семидесяти городов, сел и деревень принадлежало им в Провансе. В промежутках между бесконечными войнами в замке происходили рыцарские турниры, а трубадуры, зачастую владельцы соседних замков, воспевали прекрасных дам. На голову победителя возлагали венок из павлиньих перьев, и он удостаивался целомудренного поцелуя самой прекрасной из дам.

Но далеко не всегда жизнь в замке носила столь поэтический, мирный характер. Так, например, однажды прекрасная и столь же предприимчивая владелица замка велела напоить равнодушного к ней трубадура любовным напитком. Едва выжив после употребления этого снадобья, трубадур стремительно бежал от любвеобильной дамы в один из соседних замков, где, однако, столь же легкомысленно продолжал петь свои баллады. Пел он их с таким успехом, что, в конце концов, и вторая прекрасная дама, владелица этого второго замка, не устояла перед очарованием его голоса… Конечно, это вскоре стало известным ее мужу-феодалу. В те далекие рыцарские времена любовные драмы носили несколько иной характер, чем нынешние. Обманутый муж приказал убить своего счастливого соперника, вынуть сердце из его груди и отправить на кухню, с тем, чтобы повар приготовил из него блюдо к обеду для неверной жены.

Бывали и другие такого же рода развлечения у скучающих феодалов. Один из владельцев Бо, из знаменитой семьи Тюрэнн, давшей двух пап в Авиньон, любил, например, шутить со своими пленными. Он убедительно уговаривал их броситься в пропасть с террасы его замка, построенного на отвесной скале. И он смеялся до слез, видя их «нерешительность». Но не всегда приходилось развлекаться владельцам замка, — бывало и наоборот. Князь Вильгельм из Бо попал неосторожно в плен к тарасконцам, которые не разделяли его религиозных взглядов и, недолго думая, содрали с него живьем кожу.

По мере собирания французскими королями земли французской (а также и нефранцузской), померкли могущество и слова Бо. Отзвучали песни трубадуров, потускнели латы, затих звон оружия благородных рыцарей. И вдруг, совсем неожиданно, имя древнего города Бо стало всемирно известным. В начале прошлого столетия в двух километрах от развалин был обнаружен новый красно-коричневый минерал боксит, получивший свое имя от города Во (Baux). Как известно, наш двадцатый век стал не только веком железа и стали, но и веком алюминия. И вот повсюду виднеются здесь конусообразные горки руды, а по прилежащим дорогам снуют грузовики с этим ценным минералом.

* * *