Горькая истина. Записки и очерки

Был небольшой хор, а я прислуживал при богослужении, вспомнив мою «деятельность» «алтарником» при домовой церкви Третьей Санкт-Петербургской классической гимназии. Священник[448] был мною очень доволен, хлопал меня по плечу и приговаривал: «Хороший дытына!».

Три дочери Черногорской королевской четы воспитывались в Смольном институте. Елена вышла замуж за итальянского короля Виктора-Эммануила III; Анастасия за Георгия Максимилиановича князя Романовского герцога Лейхтенбергского, а вторым браком за Великого Князя Николая Николаевича, будущего Верховного Главнокомандующего; Милица за Великого Князя Петра Николаевича. (Их гробницы находятся в церкви в Каннах[449]).

На погребение Короля Черногорского прибыла из Рима Королева Итальянская. Из Антиба, что на Лазоревом берегу Франции, прибыли в Сан-Ремо Великие Княгини и Великие Князья Николай Николаевич и Петр Николаевич, другие родственники, а также и представители итальянских, югославских и русских организаций участников войны. Так же было и на погребении Королевы Милены в 1923 году.

В 1945 году после освобождения Италии от германской оккупации англо-саксонскими войсками при содействии местных партизан, главным образом коммунистов, уголовными элементами королевские гробницы были разбиты и осквернены, так как были пущены слухи, что в них находилось немало драгоценностей. Внучке Черногорской королевской четы, графине Кальви ди Берголо, дочери королевы Елены, удалось вывезти тела в родовое имение своего мужа в окрестностях Турина, и там сохранить в семейном склепе. Теперь, стараниями известного общественного деятеля командора Рампи, старосты церкви М. А. Стансфильд-Ефремовой[450] и ее помощницы сербки Н. С. Бурмазович-Сперлари[451]

, тела вновь были водворены в крипт этой церкви. Итальянский король Умберто II, не отрекшийся от престола, но проживающий в изгнании в Португалии, присвоил этим преданным церковным деятельницам звание Придворных Дам и особыми грамотами наградил их королевским орденом «Итальянской Короны» высокой степени.

В 1972 году иконостас был реставрирован профессором школы иконописи при русской церкви в Каннах В. А. Цевчинским. Но своды церкви всё ждут своего «богомаза»[452]. Богослужения совершаются регулярно приезжающим из Ниццы о. Иоанном Янкиным[453] и певчими собора г. Ниццы.

Из Рима мне пишет ныне здравствующий внук Черногорской Королевской Четы, Его Высочество Сергей Георгиевич князь Романовский герцог Лейхтенбергский:

«На бракосочетании Великого Князя Петра Николаевича с королевной Милицей Черногорской в 1889 году в Санкт-Петербурге, во время парадного обеда Государь Император Александр Третий произнес свой знаменитый тост: „Поднимаю бокал за здравие единственного верного друга России — князя Николая Черногорского!“».

Тут же присутствовавшие послы Франции, Германии и Англии переполошились и после обеда бросились к Государю изъясняться в их верности Государю и России. «Мой отец, — продолжает Его Высочество, — присутствовал на этом обеде, как и Великий Князь Николай Николаевич, — и их рассказы об этом „инциденте“ точны и единогласны. Великие послы перепутались не на шутку, а Государь глядел на них с видимым неудовольствием».

Разумеется, что с 1921 года по 1971, то есть за 50 лет, в Сан-Ремо произошли большие перемены: стройки, благоустройства и вообще значительный материальный прогресс жизненных условий населения.

В 1923 году я помогал одному моему престарелому итальянскому другу переезжать из города в недалеко лежащую горную деревушку, куда не было даже шоссейной дороги, а всё передвижение людей и грузов совершалось на мулах по специальным тропам мощеным круглым булыжником. Всю домашнюю обстановку грузили мы на мулов — животное медленно поднималось в гору с привязанными по его бокам пружинными матрасами, или шкафами в разобранном виде, столами, стульями и прочими предметами домашнего обихода. В деревушке не было даже электричества, воды не было в домах — надо было ходить брать ее в «фонтане»…

Строительство началось вскоре по приходе к власти Муссолини. Во время каждого моего приезда к моему другу в его деревушку, — я жил уже во Франции, — я находил новое. В первую очередь была проложена шоссейная дорога. Затем появились электричество и водопровод. В последующие года я уже мог ему телефонировать. Был построен телеферик, одна из станций которого была возле деревушки моего друга, а следующая около поля для игры в гольф.