Горькая истина. Записки и очерки

Штабс-капитан князь Щепин-Ростовский отправился в собрание и, подойдя к штабс-капитану Волкову (5-я фузилерная рота) и к поручику Броке (2-я фузилерная рота), взял их под руки и пригласил пойти в свою 6-ю фузилерную роту. При входе в роту стояли штабс-капитан Бестужев и его брат адъютант Александр Бестужев, одетый в парадную адъютантскую форму, в «николаевской» шинели и кивере с белым султаном. Все вместе они вошли в роту и адъютант Бестужев, обратясь к людям сказал: «Я приехал от Цесаревича Константина, который по дороге задержан насильственным образом; после данной ему присяги не следует присягать никому другому, а отданное на счет сего приказание — обман. Я успел освободиться и скрытным образом прибыть сюда, чтобы успеть предупредить о ложности отречения Цесаревича от престола. Я имел при себе бумаги для доказательства истины его поручения, но оные, при задержании цесаревича и его свиты, были от меня отобраны. Цесаревич прибавляет вам жалования, он любит Московский полк, которого он был шефом и, если кто присягнет Николаю Павловичу, тот после строго будет наказан и далее самыми жестоким истязаниями будет мучим, жилы их будут тянуть. Манифест об отречении от престола Цесаревича ложный и составлен под влиянием иностранцев, которые овладели правлением и природных русских дворян и князей совсем от оного отдалили. Оставайтесь все единодушно верными Цесаревичу и требуйте его личного присутствия при произнесении отречения и тогда только присягайте императору Николаю Павловичу». Потом он стал уверять, что прочие полки присяги не приняли, а также многие роты и нашего полка присягать не будут.

Затем все направились в 3-ю роту штабс-капитана Михаила Бестужева. Он обратился к людям своей роты и сказал, показывая на адъютанта: «Вот, ребята, мой брат!». Тогда адъютант Бестужев повторил всё сказанное в 6-й роте и свою ложь пополнил еще следующим сообщением: «Великий Князь Константин Павлович, шеф ваш, задержан за четыре станции от Петербурга и находится в кандалах». Затем командир роты штабс-капитан М. Бестужев добавил к словам брата: «Если присягнете Николаю Павловичу — будете сжаты по службе. Вспомните прежний Семеновский полк, то-то были верные слуги!». На что фельдфебель Нежинцев сказал: «Хорошему солдату везде хорошо!».

Приказав взять боевые патроны, Бестужев, а за ним и другие заговорщики направились сначала в 5-ую фузилерную роту, а затем во 2-ую, где и повторили людям в общем то же самое, что и в предыдущих ротах.

В это время было уже около 12 часов утра. В казармы полка приехал бригадный командир генерал-майор Шеншин и приказал всех офицеров собрать на квартиру командира полка.

Люди остались без офицеров.

Никто, по-видимому, не заметил, что среди собравшихся не было Щепина-Ростовского и Михаила Бестужева, которые в это время и поднимали два батальона полка на бунт. Собравшиеся же на квартире командира полка офицеры, стали ожидать приезда начальника 1-й Гвардейской дивизии генерала Бистрома, чтобы начать приводить людей к присяге…

Тогда-то Щепин-Ростовский приказал своей 6-й фузилерной роте заряжать ружья и выходить на двор. 3-я фузилерная рота, по приказанию своего ротного командира штабс-капитана Михаила Бестужева последовала примеру 6-й. Некоторые из ее солдат, предчувствуя недоброе, ворчали про себя: «Здесь нет неприятеля, для чего заряжать ружья!».

Одновременно М. Бестужев послал унтер-офицера своей роты в 5-ю фузилерную роту с приказанием от имени командира этой роты штабс-капитана Волкова, находившегося у командира полка, — «выводить роту».

Люди прочих рот, оставшиеся без офицеров, всё еще бывших на квартире командира полка, видели из окон поставленный на дворе аналой и выходящих на полковой двор солдат несомненно для присяги и полагая, что на то получено приказание, стали также выходить из казарм, присоединяясь к толпе солдат находившейся под командой М. Бестужева и Щепина-Ростовского.

Случившийся тут барабанщик ударил тревогу и тем произвел еще большее смятение.

Командир 1-й Его Высочества роты граф Ливен, находившийся случайно около 12 часов в своей роте, услышал барабанный бой и крик «Ура», подошел к окну и увидел несколько рот в большом беспорядке рассыпанных по двору. Он вышел на двор, чтобы узнать, что происходит. Остановил одного из нижних чинов и спросил:

«По чьему приказанию они вышли на двор и кричат „ура“»?

Граф Ливен еще не успел получить ответа, как подбежал к нему с пистолетом в руке адъютант Бестужев и выстрелил, но дал промах.

Граф Ливен возвратился в роту и удержал в порядке не только своих людей, но также и людей 4-й фузилерной роты, которые находились у него в помещении.