Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Она интересна в частности тем, что отражает видение Горьким фигуры Каменева в общей массе большевиков, среди которых, по его словам, казанным в интервью Шолому Ашу для той же газеты, имеется «много провокаторов, старых русских чиновников, бандитов и всяких бродяг» [АГУРСКИЙ-ШКЛОВСКАЯ. С. 304]. При этом, упоминая Каменева в контексте темы «Евреи в русской Революции и антисемитизм в стране Советов»[113] и обвинений в адрес евреев-большевиков, Горький, таким образом, косвенно подтверждает, что в ленинской партии большевиков-интернационалистов Каменева считали евреем.

В годы Революции и вплоть до отъезда, а по сути своей — высылки из СССР, Горький, как уже отмечалось, постоянно конфликтовал со своим «дружищей» и покровителем Лениным и насмерть рассорился с очень влиятельным тогда Зиновьевым. Однако личные отношения с Каменевым, который, будучи по существу вторым лицом в государстве после Ленина, в целом поддерживал все горьковские инициативы в плане культурного строительства, ничем особо не омрачались. Не один раз Горький обращался к нему с просьбой заступиться за тех или иных арестованных ВЧК лиц и всегда получал действенную поддержку. Вот, например, письмо Горького Каменеву, касающееся ареста его интимного друга и сожительницы М. И. Будберг:

Лев Борисович!

Позвольте просить Вас о следующем: здесь арестована и отправлена в Москву Мария Игнатьевна Бенкендорф, жена графа Бенкендорфа, но порвавшая с ним еще до революции. Ее обвиняют, кажется в сношении с иностранцами, и это в известной степени верно, но отнюдь не преступно, ибо единственный иностранец — англичанин, с которым она сносилась — это ее новый муж или жених. Прошу Вас, однако, не предавать сего широкой гласности, дабы не задеть честь этой дамы. Лично она — человек хороший, ценный, политике чужда. Она сотрудничала во «Всемирной литературе» по переводам. Убедительно прошу Вас похлопотать о ее освобождении, ибо слышал, что Вы охотно и сердечно беретесь за такие дела. Здесь было сделано столько нелепых и бессмысленных арестов, убийств, что — по возможности — необходимо исправлять эти отвратительные тупости. Крепко жму руку

23. VIII.19 А.Пешков

По воспоминаниям Екатерины Желябужской:

Один раз после такого ареста Марии Игнатьевны — это было на страстной неделе великого поста — я подошла к телефону, когда звонил Каменев, и он, узнав меня, весело попросил передать Алексею Максимовичу, что Марию Игнатьевну выпустят «в качестве красного яичка ему на Пасху» [БЕЛОУСОВА].

Вот другой пример уважительного отношения Каменева к заступничеству Горького за представителей интеллигенции, унижаемых революционным «пролетариатом».