Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Здесь, в контексте нашей темы, еще раз подчеркнем, что Хаим Нахман Бялик, столь высоко оцениваемый и любимый Горьким, был убежденный воинствующий сионист[156]:

Вопреки мнению Ленина <и еврейских социалистов — бундовцев — М. У.>, считавш<их> ассимиляцию евреев в России процессом не только прогрессивным, но и единственно перспективным, Бялик в течение всей своей жизни испытывал искреннее презрение к ассимиляции. В предисловии к книге о художнике Л. Пастернаке (Берлин, 1924) он пишет: «Душа <ассимилированных евреев> была отрезана от своего народа. Кров их народа представляется им чересчур бедным и тесным, чтоб поселить там свою широкую душу, и, выйдя искать великие дела вне его границ, они забыли его стезю навеки. Единственная дань, которую они отдали своему народу, была только несколько капель крови при обрезании, вскоре после рождения, и холодный труп — могиле на еврейском кладбище под конец, после смерти. Все остальное, все, что между этим: свет их жизни, мощь своей молодости, избыток духа и изобилие силы, крики души и биения сердца, все сокровенное и дорогое, накопившееся в их крови силой поколений и заслугами предков, — все это они принесли добровольно, как всесожжение на жертвеннике Бога чужого народа» [ГЕЙЗЕР].

В том же 1916 году Горький от имени комитета РОИЕЖ написал Бялику письмо следующего содержания:

Горький М. — Бялику Х. Н.

28 декабря 1916 г.

Дорогой Бялик. Я обращаюсь к Вам с предложением написать для детей книгу о Моисее, — его историю в связи с историей еврейского народа. Я не знаю никого, кто мог бы сделать эту книгу лучше, чем сделаете Вы, поэт, которого я считаю гениальным. Вы, конечно, понимаете, как необходима эта книга именно для русских детей, Вы понимаете, что с эмоциями, на почве которых возникает антисемитизм, нужно бороться, начиная с детского возраста. Напишите эту книгу, Бялик, Вы сделаете прекрасное дело для русских и евреев! [АГУРСКИЙ-ШКЛОВСКАЯ. С. 254–255].

По каким-то личным причинам Бялик уклонился от предложения Горького, несмотря даже на то, что Зиновий Гржебин, заправлявший делами горьковского издательства, заверил его, что написанный им текст будет качественно переведен с иврита на русский. Отношения между писателями отнюдь не испортились из-за этого инцидента и именно к Горькому в 1921 году Бялик едет в Москву, просить его о помощи — поспособствовать его эмиграции из Советской России[157]. В письме к Максимилиану Волошину от 14 марта 1921 года Марина Цветаева сообщает: «Сейчас в Москве Бялик и еврейский театр „Габима“, режиссер Станиславский».

Х. Н. Бялик — жене

30 марта 1921 г., Москва.

Дорогая Маня!

Вот мы сидим здесь почти месяц, а вопрос наш двигается очень медленно. Только сегодня виделись с Горьким, который вернулся в Москву позавчера. Он уверяет, что поможет нам, чем только может. Понятно, что нам придется просидеть в Москве определенное время, до того, как нам удастся довести дело до конца [АГУРСКИЙШКЛОВСКАЯ. С. 296].