Горький хлеб истины

Ступаков (размышляет вслух). Если они разрешат мне расположить госпиталь на два километра северо-западнее, а они, разумеется, разрешат, тогда Вера может не возвращаться… Санрота тридцатого будет работать в зоне моего передового хирургического отряда, и я прикажу командиру санроты, чтобы моя дочь…

Слышится топот, в палатку влетает взволнованная Серафима.

Серафима (задыхаясь, говорит сквозь слезы). Ой, товарищ начальник!.. Там принесли Володю!.. Страшно ранен!.. Трогать нельзя… А он чуть живой…

Ступаков. Спокойнее, спокойнее, медсестра. Толком докладывайте… Раненые к нам каждый день поступают.

Серафима. Так Володя ж, Володя! Гвардии лейтенант Савинов!..

Ступаков. Савинов? Знакомая фамилия… Постойте! Тот самый! Из команды выздоравливающих?!

Серафима. Да. С которым Верочка утекла!

Ступаков (сурово). Почему истерика?! Вы что, до сих пор не видели тяжелых ранений?..

Серафима.

Его нельзя оперировать… Взорвется, и все погибнут…

Ступаков. Кто взорвется?

Серафима. Мина взорвется и всех поубивает…

Ступаков. Какая мина?!

Серафима. Немецкая… маленькая, как свеколка…

Ступаков. Что за чушь? Где мина?!

Серафима (причитая). В ем, в бедре у него застряла!.. Не разорвалась!.. Пиротехник сказал — поубивает всех, если трогать будут!

Ступаков (трясущимися руками берется за графин, наливает в стакан воду, вначале пьет сам, потом протягивает стакан Серафиме). Мина в человеческом теле… Операция сопряжена с гибелью не только раненого… Надо посоветоваться… (Кидается к телефону, крутит ручку.) Алло!.. Соедините по экстренному с «Сосной»! «Сосна»?.. Девушка, немедленно главного!.. Главного армейского хирурга!.. Любомирова! Как нет?.. Это Ступаков говорит! К нам поехал?! (Кладет трубку, делает несколько шагов по палатке. Останавливается перед Серафимой.) Срочно ко мне Анну Ильиничну!

Серафима (с удивлением). Так она ж его оперирует!

Ступаков

(вздрагивает). Она что, не соображает?! Погубит и себя и людей… (Бегает по палатке, позабыв о Серафиме, которая наблюдает за ним.) Спокойнее, спокойнее, Ступаков. Так… Значит, взялась за операцию, не спросив ни совета, ни разрешения… Сейчас нагрянет начальство, а в госпитале чрезвычайное происшествие… Анна Ильинична героически рискует жизнью, спасая прославленного разведчика, а начальник госпиталя хирург Ступаков спокойненько отсиживается в палатке… Красиво, ничего не скажешь… (Вдруг, словно впервые увидел Серафиму, останавливается перед ней.) Вы подтвердите, что доложили мне о мине после того, как началась операция?

Серафима. Кому подтвердить-то… (Что-то соображает.) А-а, подтвержу! А чего ж, подтвержу, коли оно так и есть.

Ступаков. Тогда бегите к пропускному пункту и, как только подъедет машина Любомирова, сразу же позвоните мне!

Серафима. Так они уже приехали!

Ступаков. Когда?!

Серафима. Дак недавно. Приехали и целовались с Анной Ильиничной… А сейчас оба в операционной.

Ступаков (ошеломленно). Дура-а!.. (Выбегает из палатки.)

Затемнение.

Перевязочная палатка операционно-перевязочного блока. Декорация без изменений.

Сценапуста.

На парусиновой перегородке контрастно видны тени Киреевой и Любомирова, склонившихся над Савиновым.

В перевязочную входит Ступаков. Он в белом халате. Некоторое время наблюдает за ходом операции. За перегородкой вдруг что-то звякнуло. Ступаков в испуге отшатывается. Затем, овладев собой, нерешительно идет за перегородку.

Видно, как выпрямилась тень Любомирова. Слышен его голос: «Иван Алексеевич, прошу вас покинуть операционную…» Тень Ступакова неподвижна. Снова слышен голос Любомирова: «Я приказываю покинуть операционную!»

Ступаков возвращается на сцену, как бы невзначай встает в безопасное место — за шкаф с перевязочными материалами.

Напряженная тишина.

Видно, как Любомиров отходит к столику с инструментами, что-то берет на нем… Вдруг — ослепляющая вспышка, грохот взрыва и… темнота.

После длительной паузы

слышны приглушенные звуки духового оркестра, играющего похоронную музыку.

Из затемнения — та же сцена; парусиновая перегородка порвана, иссечена осколками. На сцене один полковник Крикунов.

Крикунов (нервно прохаживается, оглядывая помещение). Зачем?! Зачем же они вдвоем?! Глупость какая! Непростительная глупость!

Входит Серафима, отдает честь.

Где начальник госпиталя?

Серафима. Подполковник Ступаков лежит у себя в палатке… Острый сердечный приступ… (Тише.) После похорон Анны Ильиничны…

Крикунов. А где остальное начальство?

Серафима. Замполит и начальник штаба поехали на место новой дислокации госпиталя. Говорят, наступать будем? Правда, что ль?

Крикунов. Наступать будем. А госпиталь осевого направления обезглавлен… Как чувствует себя генерал Любомиров?