Горький хлеб истины

Достает какую-то баночку, трясет ее, открыв, заглядывает и… замирает. Что-то достав из баночки, медленно идет к Савинову.

Вера (взволнованно). Посмотри, что я нашла. Помнишь? (Раскрывает ладонь.)

Савинов. Что это?

Вера. Посмотри. Вспомни. Это осколок снаряда.

Савинов. Осколок из моего плеча. (Задумчиво.) Снаряд отливали и начиняли взрывчаткой где-то на заводе в Германии, потом везли на восток, потом заряжали и наконец стреляли, целясь в меня и в моих солдат. (Смотрит на приближающегося сына.)

Алеша. Какой осколок, покажи, пап? (Берет в руки.)

Вера.

Мы еле спасли тебя тогда… Если б не прекрасные руки хирурга Киреевой.

Савинов. И твои золотые руки. (Целует руку жены.) И все-таки он привел меня к тебе…

Алеша. Ну, пап, расскажи! Я ж тоже хочу все знать.

Савинов. Обязательно расскажу. Ты это должен знать. (Повеселев, шутливо.) Ты не забыл, сколько тебе лет-то?

Алеша (обиженно). Ну, восемнадцать.

В дверях кухни появляется Мария Гордеевна: опершись о косяк, она прислушивается к разговору.

Савинов. Так вот, мы храним его с мамой с тех пор, как встретились. (Подкидывает на ладони.) Как напоминание о прошлом.

Вера.

Да, о прошлом… (Прижимает руку к сердцу.) У меня заболело сердце… Ой… А кто это сейчас у нас был?.. (Смотрит на мужа, затем на свекровь.) Почему вы все так странно молчите?.. Да это же… Это же он!.. Отец мой!.. (К Марине Гордеевне.) Отец, правда? Отец?!

Марина Гордеевна. Да, это он… Живой.

Вера. Папа живой?! (Умоляюще смотрит на Савинова. Кричит.) Мой папа-а!.. (Кидается в дверь.) Папа, родненький, я хочу видеть тебя! Па-па-а-а!..

Немая сцена.

Затемнение.

Занавес.