Горький квест. Том 2

– Ромчик, ну зачем тебе это? – спросила она. – Суть я объяснила, а для чего тебе всякие подробности?

– Так интересно же! – ответил он, блестя ярко-голубыми глазами из-под медово-рыжих вихров. – Я даже «Дело Артамоновых» в телефон скачал и в пробках читаю.

– Господи, а это-то зачем?! – воскликнула Дуня.

– Чтобы лучше понимать то, о чем ты рассказываешь.

Ромка был искренен, это Дуня знала точно. Ему всегда было интересно и постоянно хотелось узнать еще больше, понять еще глубже, составить представление более отчетливое и ясное. Про Дзюбу говорили, что у него необыкновенно высокая познавательная активность. Наверное, так оно и было.

О самом важном он спросил далеко не сразу, вероятно, ждал, что Дуня сама заговорит об этом. Она и хотела поговорить, но все никак не могла сформулировать свои ощущения, объяснить их словами. Злилась на себя за это, и чем больше злилась, тем лучше понимала несчастного Петра Артамонова. И вообще, роман Горького теперь виделся ей совсем иначе. «Подожду, когда Ромка дочитает, – решила Дуня. – Тогда мне проще будет объяснить то, чего я объяснить пока не могу».

Наступил момент, когда тянуть дальше было нельзя. Ромка дочитал роман и теперь просил Дуню с самого начала пересказать весь ход обсуждения.

– А это кто сказал? Тимур? Ага, понял… А Наташа что сказала? А ты?

– А я сказала, что Петр изводит свою жену и издевается над ней. И получает от этого удовольствие. Ромка, я…

Она запнулась и беспомощно посмотрела на него. Роман осторожно погладил ее руку, сжал пальцы. Но ничего не сказал.

– Я понимаю, – продолжила она, – понимаю, что ты ждешь от меня каких-то слов… Ты хочешь знать, помогла ли мне эта поездка. Так вот: у меня нет ответа. Я не знаю. Я с удовольствием отдала телефон Назару Захаровичу, но три дня – это слишком мало, чтобы я перестала постоянно ждать, что в меня в любой момент вопьется жало. Все равно я была в напряжении. А когда Назар Захарович вернул мне телефон… Знаешь, ведь технику стали раздавать сразу после оглашения результатов, независимо от того, кто когда уезжал. Так вот, я телефон забрала не сразу, а только через несколько часов, перед самым отъездом из поселка. Включила, отправила тебе эсэмэску, что выезжаю на вокзал, даже непринятые вызовы не посмотрела и тут же снова выключила. И почувствовала себя трусихой. Расстроилась ужасно!

– Почему, Дуняша? Что тебя расстроило?

Его глаза смотрели ласково и внимательно, и Дуня в который уже раз подумала, что Ромка ее переоценивает. Он думает, что она сильная, добрая и умная, а на самом деле Дуня – глупая трусиха, слабая и безвольная. И уже совсем скоро Ромка это поймет и разочаруется в ней.

– Мне трудно объяснить… Ну смотри: если анализировать образ Петра Артамонова, то получается, что неразвитый ум порождает стремление унизить и уничтожить то, чего он не понимает. Согласен?

– Согласен.

– Но Денис… Он ведь умный и знает много, его никак нельзя считать неразвитым. А стремление унизить другого человека в нем живет. Почему? Получается, Горький ошибался? Или то, что написано об Артамонове, нельзя обобщать и переносить на всех? Или Денис – тупой необразованный идиот? Или я – тупая и ни в чем не могу разобраться? Ромка, – на ее глазах выступили слезы, – я окончательно запуталась. До этой поездки мне казалось, что я все понимаю и нужно только набраться сил и постепенно выполнить все необходимые действия. А теперь… Я растерялась. И уже ничего не понимаю.

Ромка встал с дивана, на котором так уютно сидел рядом с ней, вышел на кухню, через некоторое время вернулся с двумя чашками чая. Одну чашку протянул Дуне, другую поставил на подоконник и уселся на стул у распахнутого окна.

– Давай по порядку, – негромко заговорил он. – Во-первых, Горький мог ошибаться и ошибался наверняка, не в этом случае – так в каком-то другом. Просто потому, что он был живым человеком, а человек, не совершивший в своей жизни ни единой ошибки и не вынесший ни одного ошибочного суждения, еще на свет не рождался. Оттого, что человека назвали классиком, он не становится безупречным и безошибочным. Во-вторых, безоглядно обобщать вообще не нужно, ничего и никогда, потому что из любого правила есть исключения, и то при условии, что правило сформулировано корректно. Корректно ли сформулировано Горьким правило? Смотри пункт первый.

Дуня улыбнулась. Все-таки ее Ромка – уникум!

– Ага, – она кивнула, – начальник всегда прав, а если начальник не прав – смотри пункт выше. Помню-помню.

– Идем дальше. В-третьих, Денис действительно умный и образованный человек, и не вздумай упрекать себя в том, что ты влюбилась в идиота. Он не идиот. Он – перверзный нарцисс, это известная и хорошо описанная в литературе патология. Ты не специалист и не обязана была быстро разобраться, ты просто влюбилась в красивого умного человека. Но ведь разобралась ты достаточно быстро.

– Недостаточно, – уныло возразила Дуня.

– Не спорь, Дуняша. Тебе хватило всего нескольких месяцев, а тысячи, десятки тысяч женщин живут рядом с такими типами годами, не понимая, что происходит на самом деле.

– Откуда ты знаешь?