Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Этот отвод сопровождался ожесточёнными боями, и надо сказать, что проведён он был всё-таки довольно организованно. Никакого беспорядочного отхода и тем более бегства не было. То, что немцы, заняв 18 января Феодосию, захватили, согласно их реляциям, 10 тыс. пленных, 177 орудий и 85 танков, объясняется, скорее всего, тем, что 18-го числа 44-я армия оказалась обезглавленной. Её штаб попал под бомбёжку и был, в сущности, уничтожен. Тяжёлые ранения получили командующий армией генерал А.Н. Первушин и член Военного совета А.Г Комиссаров, начальник штаба полковник С.Е. Рождественский был контужен. Впоследствии от полученных ранений А.Г. Комиссаров скончался [19; 254], [11; 234-235], [34; 26].

Германские соединения «выдавили» советские войска на Парпачский перешеек, но сами были при этом основательно измотаны. Дойдя до Ак-Монайских позиций, где спешно закреплялись наши части, немцы остановились.

Как свидетельствует сам Манштейн, первоначальные его замыслы были гораздо более амбициозны – он рассчитывал в ходе наступления полностью очистить от противника Керченский полуостров. По поводу отказа от этих намерений Манштейн в своих мемуарах пишет следующее:

«После успеха у Феодосии, естественно, встал вопрос, окажется ли возможным немедленно использовать этот успех с целью окончательного освобождения Керченского полуострова от советских армий. Хотя это было и весьма желательно, командование армии после зрелого размышления всё же должно было прийти к выводу, что достижение указанной цели имевшимися в то время силами невозможно…

Таким образом, командование армии оказалось вынужденным отказаться от полного использования успеха и ограничиться тем, чтобы отбросить противника к Парпачскому перешейку. Здесь армия могла отсечь Керченский полуостров в его самом узком месте между Чёрным и Азовским морями. Конечно, не робость руководила нами, когда мы решили, таким образом, ограничить свою цель. Мы понимали, что после всего того, что нам пришлось потребовать от войск, новые несоразмерные требования могли бы привести к тягчайшим неудачам»

[19; 254-255].

Манштейн – мастер искусных формулировок. Такими вот словами сказана простая в общем-то вещь: успех достался войскам довольно дорогой ценой, сил для наступления вглубь Керченского полуострова не имелось.

Как бы там ни было, но после успеха десантной операции советское командование получило первый «ушат холодной воды». План командования Кавказского фронта от 1 января 1942 года можно было «списывать в архив», ибо ничем другим, кроме «памятника оперативной мысли», он уже не являлся. Был потерян важный плацдарм в районе Феодосии, а с ним и столь нужный для снабжения войск в Крыму порт.

И хотя немцев остановили на Парпачском перешейке, Ставка ВГК очень резко отреагировала на сдачу Феодосии, хотя сама же её фактически санкционировала 17 января (см. выше). Видимо, подобная реакция Ставки объясняется обстоятельствами, при которых Феодосия была сдана. Мы уже упоминали о гибели штаба 44-й армии. Командовать армией был назначен командир 9-го стрелкового корпуса генерал-майор И.Ф. Дашичев. Однако последний, вместо того, чтобы вступить в свои новые обязанности, попросту удрал в тыл. Последовавшая за этим сдача города обезглавленной 44-й армией сопровождалась большими потерями. Очевидно, немцы в победных реляциях не очень приукрасили свои успехи (хотя и имели постоянную склонность к приукрашиванию). Это и вызвало раздражение Сталина.

Уже в самом начале дня 19 января (начались в 00 часов 20 минут, закончились в 1 час 10 минут) состоялись переговоры по прямому проводу между Д.Т. Козловым и А.М. Василевским:

«…

ВАСИЛЕВСКИЙ. Согласно личным указаниям тов. Сталина, передаю Вам директиву Ставки:

«По прямому проводу. Лично. Командующему Кавказским фронтом. 19 января 1942 г. 0.20.

Ставка возмущена Вашим поведением и поведением командования 44-й армии и приказывает: