Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Даже если допустить, что безвозвратные потери этих трёх армий составляли только пятую часть от общих, то мы выходим на цифру «10-11 тысяч» человек. Сюда же надо прибавить и безвозвратные потери частей неармейского подчинения, которые в «котёл» не попадали.

Таким образом, из числа «170 958» можно вычесть 10-15 тысяч. Получаем 155-160 тысяч. Вот именно столько войска Юго-Западного направления потеряли в Харьковском «котле» безвозвратно. Принимая во внимание вполне объяснимую неполноту советских данных и немецкую информацию, кажется

допустимым увеличить цифру до, примерно, 200 тысяч человек. Это – максимум. Но мы подчёркиваем слово «кажется», т.е. – это предположительное число, которое можно как подтвердить, так и опровергнуть.

Хотелось бы сделать ещё пару замечаний.

На сайте «Забытый полк» нам встречались воспоминания побывавших в Харьковском «котле» бойцов. Так вот, в одном из этих воспоминаний говорится, что когда советская окружённая группировка ещё не была разгромлена, немцы сбрасывали в расположение наших войск листовки, в которых указывали, что в окружение попало 150 тысяч

советских солдат и командиров. Интересное свидетельство. Конечно, требовать от немцев «точной арифметики» в момент, когда бои в «котле» продолжались, трудно. Но приблизительную оценку они вполне могли сделать. И она, как видим, совпадает с указанной нами цифрой.

И ещё. Один из бойцов вспоминал, что общался уже после взятия в плен со штатским пожилым мужчиной, который также оказался в плену. Мужчина этот числился в рабочем батальоне из местного населения, которое наше командование привлекало для строительства укреплений. Наверняка этот мужчина был далеко не единственным гражданским, взятым немцами в плен. Памятуя, что в 1941 году немцы забирали в плен всё мужское население призывного возраста на захваченных территориях, можно предположить, что с мужчинами из рабочих строительных батальонов в 1942 году под Харьковом они проделывали то же самое. Не берёмся судить, насколько, но подобные действия гитлеровцев вполне могли увеличить число пленных в приводимых ими данных.

Приблизительность советских данных (точнее сказать – возможное наличие в них погрешности), так же как и немецкая информация, о которой скажем чуть ниже, не дают покоя многим исследователям. И «лучший» выход, который они находят, – это пофантазировать (так сказать, вольные фантазии на заданную тему). Например, А. Мартиросян, видимо, увидев ошибочность утверждения о 207 047 человек, попавших в «котёл» и не вышедших из него, говорит более обтекаемо о 207 047 человек, «которые были убиты и попали в плен»

, имея в виду все войска, участвовавшие в наступлении на Харьков, а не только южную советскую группировку, угодившую в окружение [27; 11]. Но, как мы видели, эти пресловутые «207 047» выведены совершенно ошибочно, и использовать их дальше хоть в каком-нибудь контексте попросту неверно.

Ю. Лубченков и В. Артёмов, авторы книги «Маршал Малиновский. От солдата до маршала» (М., 2008), оперируют данными исследовательского коллектива генерала Кривошеева, «слегка» их подкорректировав (на каком основании?), и объявляют общие потери советских войск равными 280 тысячам человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Но при этом добавляют, что эти данные неполны [25; 148].

Ещё дальше в корректировке Кривошеева и его соавторов идёт В. Казак (статья «Харьковский котёл» в журнале «Тайны века (№ 9, 2004), размещённая также на одном из сайтов в Интернете). Он пишет:

«Официально с 12 по 29 мая 1942 года безвозвратные и санитарные потери (убитые в боях, умершие от ран, пропавшие без вести, раненые и контуженные, эвакуированные из районов боевых действий) составили около трёхсот тысяч бойцов и командиров… Но, судя по многим данным, эти цифры занижены и не отвечают действительности» [21; 5].

Но все эти «фантазии» кажутся просто детскими играми в сравнении с той информацией, которую привела в своей Интернет-статье «В Украине нашлась пропавшая казахская дивизия» А. Ахметова. О потерях советских войск именно в «котле» под Харьковом А. Ахметова упоминает дважды – в начале и в конце статьи. Первое упоминание выглядит так: