Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

И это оголтелый коммунист-фанатик, ничего не знающий и не желающий признавать, кроме своей коммунистической идеи? На официальном уровне советское руководство обратилось к традициям русской воинской славы, начало их пропагандировать после начала Великой Отечественной войны. Мехлис более чем за год до начала войны говорил о недопустимости игнорирования богатой военной истории России для воспитания бойцов и командиров Красной Армии. Подчёркивая необходимость воспитания боевого духа в войсках, Мехлис в то же время был далёк от разного рода «шапкозакидательских» настроений, которые так «дружно» приписываются ему историками.

В августе 1940 года институт военных комиссаров в РККА был упразднён, и Мехлис был назначен на пост народного комиссара Наркомата государственного контроля. Меньше года занимал этот пост Лев Захарович. Но за дело он взялся со свойственной ему энергией, напористостью и принципиальностью. Только за первую половину 1941 года им было организовано свыше 400 ревизий [26; 310]. Чуждый корысти и различных групповых интересов, Мехлис «дал по рукам» многим расхитителям социалистической собственности и просто разгильдяям, не умевшим и не хотевшим беречь «народную копейку».

21 июня 1941 года Лев Захарович вновь был назначен начальником Главного политуправления Красной Армии.

С началом Великой Отечественной войны Мехлис становится заместителем Верховного Главнокомандующего, одновременно продолжая возглавлять Главное политическое управление РККА.

И, как и ранее, он стремится на передовую.

В качестве представителя Верховного командования в июне-июле Мехлис находится на Западном фронте, в августе – на Центральном, в сентябре – октябре – на Северо-Западном, в ноябре – в 30-й армии Западного фронта, в декабре 1941 г. – январе 1942 г. – на Волховском фронте [26; 310].

«Демократические» авторы склонны описывать деятельность Мехлиса на фронтах как деятельность палача, только «децимациями» водворявшего в войсках дисциплину.

Сама постановка вопроса выглядит для «не демократически» мыслящего человека несколько странно: должны или не должны войска сражаться с наступающим противником? Должна ли существовать в них твёрдая дисциплина? Нужно ли пресекать в них панику и наказывать трусов, независимо от их званий и должностей?

Ответ на данные вопросы у «записных» «демократов» будет, конечно же, отрицательным: всего этого делать не стоит.

Но Мехлис «демократом» не был, а был коммунистом и верным сыном Отечества. Поэтому он считал, что защита Родины – священный долг любого её гражданина, тем более, если этот гражданин – мужчина и носит военную форму. Трусов надо заставлять сражаться, быть смелыми. Наиболее же отъявленные из них должны жестоко наказываться, вплоть до расстрела. Но культа из «шомпольной расправы» и «децимаций» Мехлис не делал. Ярых хулителей комиссара должны очень поразить такие слова из его записной книжки:

«…Чем более дисциплина расшатана, тем к большим деспотичным мерам приходится прибегать для её насаждения… которые не всегда дают положительные результаты… Командира… надо обучать быть требовательным к подчинённым, быть властным. Тряпка-командир дисциплины держать не будет… Но командир… должен быть справедливым отцом бойца. Не допускать незаконных репрессий, самосуда и сплошного мата… Подчинять людей, не унижая их

(выделено нами – И.Д.)» [26; 312].

И надо сказать, что у Мехлиса слова с делом не расходились. Сам он следовал именно такой линии поведения. Будучи беспощаден к шкурникам, трусам и паникёрам, он всегда с большим уважением относился к честным бойцам и командирам, много внимания уделял бытовым потребностям воинов, строго следил за тем, чтобы в работе интендантов не было злоупотреблений. За хищения жёстко карал. Быстро и эффективно реагировал на жалобы раненых и больных в госпиталях. Не приходится удивляться, что авторитет комиссара среди солдат, низшего и среднего звена командиров был очень велик, о чём мы уже говорили. В. Абрамов рассказывает, что в одном из послевоенных солдатских воспоминаний встретил такие слова: «Крымский фронт имени товарища Мехлиса» [1; 15]. И это о фронте, главным виновником катастрофы которого, по утверждению многих историков, был он, Мехлис. Видимо, солдаты этого фронта так не считали.

Что до «умопомрачающей» жестокости Мехлиса, то вот примеры её проявления. В июне 1941 года по требованию Мехлиса был расстрелян полковой комиссар А.Б. Шленский, сбежавший с фронта в Прибалтике.