Горький май 42-го. Разгром Крымского фронта. Харьковский котёл

Таким образом, общий танковый потенциал войск Крымского фронта составлял 374 боевые машины, из которых 96 (около 25%) были новых моделей (Т-34, КВ и Т-60). Правда, все новые танки находились в танковых формированиях 51-й армии, на которую в предстоящем наступлении возлагалась основная задача.

Авиационные силы фронта насчитывали 103 бомбардировщика и 126 истребителей. Всего – 229 самолётов [32; 499].

Если сравнивать силы советской и германской сторон, то видно значительное превосходство первой: абсолютное превосходство в танках, более чем двукратное в боевых самолётах, более чем двукратное в количестве расчётных дивизий (5,5 немецко-румынских против 14 советских) и только в орудиях и миномётах приблизительный паритет. Казалось бы, у Крымского фронта были все шансы на успех в предстоящем наступлении.

Наступление началось 27 февраля 1942 года.

На направлении главного удара (полоса наступления 51-й армии) удалось достичь ширины фронта атаки в 5 км на соединение и плотности 34 танка на 1 км. Советские войска двигались тремя эшелонами. Танковым бригадам и 229-му отдельному танковому батальону придали по роте сапёров, которые предполагалось везти за танками на специальных волокушах (металлических или деревянных), но в связи с размоканием грунта от волокуш пришлось отказаться и посадить сапёров на танки первого эшелона с задачей разминировать проходы для техники и личного состава советских войск. Несмотря на все эти мероприятия, 7 танков подорвались на минах [25; 34]. Во втором эшелоне двигались танки, буксирующие противотанковые пушки. На броню этих машин были посажены десантники-автоматчики. Танки командования двигались впереди второго эшелона. В третьем эшелоне шли пехотные соединения [25; 34].

Но столь тщательно подготавливаемое советское наступление потерпело неудачу. Причин тому было несколько.

Во-первых, узкий Парпачский перешеек благоприятствовал оборонительным действиям немцев. Возможности манёвра, обходов и охватов были крайне ограничены. На сравнительно нешироком обороняемом фронте немцы могли создать за более чем месячный срок прочную оборону, насыщенную противотанковыми средствами, которую приходилось брать в лоб, ибо фланги немецких позиций упирались в Чёрное и Азовское моря.

Во-вторых, надо прямо сказать, что командование Крымского фронта, как и всё командование Красной Армии, не имело должного опыта по взламыванию прочной, эшелонированной обороны противника. Этот недостаток не могло компенсировать наше танковое превосходство.

И, наконец, в-третьих. Буквально в начале наступления вновь испортилась погода. Пошёл сильный дождь, вследствие чего размокли и раскисли дороги, местность же вокруг дорог стала и вовсе непроходимой. Не только снабжение наступающих войск прекратилось, но и танки не могли двигаться. Кроме того, советская авиация из-за нелётной погоды не смогла поддержать наше наступление.

В первый день наступления 51-й армии удалось продвинуться на 1,5-2 км, сбив с позиций 18-ю румынскую пехотную дивизию. Манштейну пришлось «латать» эту дыру, перебрасывая сюда всё, что только возможно. Вот как он сам описывает это в своих мемуарах:

«Немецкие дивизии сумели отбить атаки противника, но 18 румынская пд не устояла. При этом мы потеряли и 2 немецких артиллерийских дивизиона, действовавших в её полосе. Нам не оставалось ничего другого, как бросить в бой наш резерв, 213 пп, и снять с южного фланга этого фронта штаб 170 пд и 105 пп, чтобы ликвидировать прорыв противника на севере. Однако эти части со своим тяжёлым вооружением настолько медленно продвигались из-за глубокой грязи, что противнику удалось прорваться на запад до Киета, чем он практически обеспечил себе возможность выйти через Парпачский перешеек на север. Румынская дивизия была выведена из боя.