Горький, свинцовый, свадебный

Север был неразговорчив, что-то определенно тревожило его, не давало сосредоточиться на расследовании. Дамир от вопросов воздержался, он и не претендовал на звание знатока человеческих душ. Ему так было даже удобней.

Дом Воронко они нашли без труда, позвонили в звонок у калитки, связанный с домом. Ответа не последовало — и это было несколько странно. Карина упоминала, что ее подруга не работает и почти все время сидит дома с детьми.

— Может, с дочками гуляет? — предположил Дамир.

— Такие, как она, только по двору и гуляют! Точнее, дети гуляют, а мамаша красит ногти. Думаю, здесь она, просто по телефону заболталась.

Повторный звонок ситуацию не исправил. Пока Дамир раздумывал, как быть, Север подошел вплотную к калитке и, просунув руку сквозь прутья, стал возиться с замком.

— Что, собственно, ты делаешь? — удивился Дамир.

— Решаю проблему. У меня в одном из домов похожий замок, я знаю, как он открывается.

— Хм. Почему ты знаешь, как вскрывается замок в твоем собственном доме?

— Потому что я не всегда знаю, где потерял ключ, — фыркнул Север. — Вскрытие замка — знание более универсальное, потому что он остается на месте независимо от того, насколько я пьян.

— У вас с Алисой схожий взгляд на закон, вы бы сработались.

— Только если бы наше общение было строго дозированным. Иначе один из нас обязательно убил бы другого.

Насчет своих умений Север не обманул: замок открылся до того, как они смогли привлечь внимание соседей. Правда, попасть внутрь дома будет не так просто, но Дамир пока не терял надежды, что им откроют.

Как только они подошли к двери, стало ясно, что ситуация мирной уже не будет. С той стороны слышался отчаянный детский плач — и ни одного взрослого голоса в ответ.

Вряд ли Дина была настолько горе-мамашей, чтобы бросить рыдающих детей. Скорее всего, у нее была веская причина игнорировать их.

Север осторожно повернул ручку, и дверь открылась. В доме было светло, пусто и спокойно — за исключением этих рыданий.

— Очень похоже на ловушку, — отметил Дамир.

— Дети-то в ней использованы настоящие!

— Нам лучше позвонить в полицию, а потом идти за ними.

— Так проект же пострадает! — возразил Север. — Сами справимся!

— Слушай, при чем здесь вообще проект? Мы говорим о жизнях детей!

Однако Север не собирался его слушать. Он прекрасно понимал, что Птицелов мог устроить тут западню, но был достаточно самоуверен, чтобы не обращать на такое внимания. Дамиру пришлось следовать за ним, чтобы прикрыть его при необходимости.

Движения в доме не было, как не было и толпы вооруженных головорезов. Плач доносился из комнаты, которая, судя по рисункам на двери, была детской. Эта дверь сейчас была наполовину открыта, детские голоса звучали громко, испуганно, отчаянно.

Север и на этот раз двигался без особых раздумий. Он хотел распахнуть дверь, но что-то ему помешало.

— Да не пори ты горячку! — не выдержал Дамир. — Что если там бомба за дверью лежит?

— Тогда уже рвануло бы, и мы бы не успели ни о чем пожалеть.

— Это сомнительный аргумент!

— Но мы же живы! А вес за дверью… он какой-то странный! Как будто не на полу, а на самой двери.

Его описание, поначалу показавшееся странным, оказалось пугающе верным. На ручку двери было подвешено мертвое тело.

Судя по всему, это была хозяйка дома, та самая Дина, которую они искали. Молодая, ухоженная, одета по-домашнему — в спортивный костюм из мягкой ткани. Похоже, она никуда не собиралась идти, когда ее поймали и казнили.

Хотя кто-то другой подумал бы, что произошло самоубийство. Шея жертвы была сдавлена петлей ремня, закрепленного на дверной ручке, тело повалилось на колени, неспособное окончательно упасть. Лицо сохранило все признаки удушения: глаза навыкате, прикушенный язык… И это было ошибкой преступников.

— Что-то я не верю, что она решила покончить с собой именно в тот день, когда мы пришли поговорить о Птицелове. — Север настороженно оглянулся.

— Она не покончила с собой, это тебе кто угодно скажет. Умереть от повешения на дверной ручке можно лишь одним способом: сломав позвонки при инициированном падении. Если же речь идет об удушении, то заработают инстинкты, с которыми не способен справиться ни один самоубийца. Она ведь находилась на полу! Похоже, она боролась…

— Но ведь раньше Птицелов хорошо заметал следы! К чему вдруг этот очевидный ляп?

— Не знаю… И это мне не нравится!

Дамиру казалось, что они уже в ловушке, которая вот-вот захлопнется. Но полностью контролировать свое окружение не получалось: мешал непрекращающийся плач.

Девочки находились в своих кроватках. Та, что постарше, возможно, умела говорить и наверняка поняла, что с мамой что-то не так. Но оба ребенка были в состоянии истерики, которая и взрослого человека сделала бы беспомощным. Нужно было уносить их отсюда, и срочно!

Север разделял его мнение:

— Я беру ту, что постарше, ты — маленькую, и давай на улицу! Потом уже вызовем полицию и сообщим остальным!