Горький вкус любви (СИ)

— Маш, ты же не маленькая девочка. — в этот момент, он руками обхватил её за талию и притянул к себе.

— Отпусти! — резко сказала Северцева, пытаясь убрать его руки.

— Ох, какие мы горячие! — никак не отреагировал парень, а лишь ещё сильнее прижал её к себе и попытался поцеловать, но Маша отвернула лицо в сторону.

— Отстань, я тебе говорю! Ты в своём уме? — спросила она, снова пытаясь вырваться из объятий настойчивого ухажёра. Но у неё это получалось плохо, Жаринов был сильнее и не собирался отступать. Он с лёгкостью подхватил её и понёс в спальню, несмотря на сопротивление девушки.

Там он снова начал её обнимать и целовать, пусть невпопад, дотягиваясь до молнии на платье.

— Убери руки! — в который раз закричала Мария и собравшись с силами резко отпихнула его от себя.

— Да чего ты выпендриваешься? Цену себе набиваешь? Ну так хватит! — совсем разозлившись закричал в ответ Вадим и схватив её за руку, потащил к кровати.

Северцева упиралась как могла, хоть и понимала, что её силы уже на исходе. Она просто устала от этой неравной борьбы.

— Вадим, прекрати! — снова закричала она, вновь оттолкнув его, когда парень попытался уложить её. — Не прикасайся ко мне! — ей удалось вскочить и не помня себя, Маша помчалась обратно в коридор, схватила сумочку оставленную на комоде, натянула сапоги и взяв пальто в руки попыталась открыть дверь, но не смогла справиться с замком.

— Ну? Далеко собралась? — раздался сзади голос Жаринова. В тот момент, ей очень захотелось плакать, но она взяла себя в руки.

— Открой дверь! — жёстко потребовала Мария.

— А если и не открою, то что? — дерзко спросил он, подходя ближе. — Что ты из себя строишь тут? Я не такая, я жду трамвая! — он вновь попытался схватить её за локоть, но Северцева выдернула руку.

— Если ты хоть пальцем меня тронешь, Кагарлицкая завтра же подпишет приказ о твоём увольнении! — закричала она.

— Надоела ты мне… Катись отсюда! — и Вадим открыв дверь, грубо вытолкнул её на площадку так, что девушка упала. Дверь с шумом захлопнулась.

Маша заплакала, но понимала, что в этом подъезде ей лучше не оставаться, поэтому поднялась и быстро покинула его. Ещё около 10 минут она прождала такси, замерзая от холода. Пошёл первый снег, хоть немного украсивший вялую осень.

Сев в машину и прислонившись лбом к стеклу, девушка пыталась уговорить сама себя не плакать, не переживать, но не могла. Ей было плохо. Щемящее чувство тоски по Воронцову снова давало о себе знать. Безмерно не хватало этого человека. «У меня без тебя получается всё. Только счастья не получается» — мысленно перефразировала она любимые строки Э. Асадова.

Мария пришла домой и от ощущения какой-то безысходности, рассказала о случившимся Любе.

— Вот урод! — воскликнула подруга, выслушав историю приключившуюся с Северцевой. — А ведь казался другим.

— Все они кажутся такими, а потом… — из машиных глаз снова упали слёзы.

— Машка, ты что, из-за него ещё плакать вздумала? Эй! Ну, давай заявление на него в полицию напишешь? — предложила Медникова.

— Да при чём тут он. — отчаянно произнесла девушка.

— Подожди, ты о Воронцове опять? — и поняв, что она права, Люба продолжила. — Маш, я думала ты уже как-то начала его забывать…

— Да как я его забуду, Любаш? — плача, спросила Мария. — Как, если я его руки до сих пор на себе чувствую, если все мысли в голове звучат его голосом? — она закрыла лицо руками.

— Ой, беда-беда… — вздохнула подруга и подойдя, обняла её.

— А эта ситуация с Жариновым, понимаешь, — Северцева вытерла слёзы салфеткой и отхлебнула воды. — она мне напомнила о том, что всё могло бы быть иначе сейчас, всё… Да и… Дима по-другому ко мне относился. Он бы так никогда не поступил.

— Машунь, ну может он тоже вот так вспоминает тебя, думает? — спросила Люба, присев рядом. — Может раскаивается в том, что так с тобой поговорил тогда?

— Люб, в ближайшее время его ожидают бессонные ночи счастливого молодого отца! Некогда ему обо мне вспоминать. Всё, хватит… Мне даже думать об этом больно… — её слова прервал новый поток слёз.

Середина месяца подкралась незаметно и Воронцов уже думал набрать Кагарлицкую, но она сама ему позвонила, сказав, что Максим вернулся и назвала часы, в которые он точно будет в офисе радиостанции.

На следующий день, Дмитрий приехал туда. Когда он шёл по коридору, сердце бешено стучало. Подумалось о том, что сейчас они могли бы столкнуться с Марией, выходящей из какого-то кабинета.

В редакционном отделе было шумно, работники радио что-то обсуждали, но сразу же заметили Дмитрия, вошедшего к ним.

— Вам кого? — поинтересовалась молодая блондинка с длиной косой, перекинутой через плечо.

— Мне нужен Максим Томилин. — ответил адвокат.

— Макс, это к тебе! — крикнула девушка. Из глубины кабинета, видимо с кухни, вышел тот самый парень, которого видел с Машей Воронцов.

— Здравствуйте! — поправив очки, Томилин протянул руку. Дмитрий крепко пожал её. — А вы…

— Меня зовут Дмитрий Михайлович Воронцов. Где мы можем поговорить наедине? — не особенно приветливо спросил Воронцов.