Горький вкус страсти

Да… Видимо, Буров сильно хочет произвести на меня впечатление. Ну что ж. У него это удается. Я потрясена, конечно.

Сводит зубы от одной мысли, что я могла бы явиться сюда в джинсах. Думаю, меня бы развернули уже на входе.

С мыслью о том, что менее монументальное меня бы, возможно, больше устроило, начинаю выискивать глазами Павла Бурова. С другой стороны, он теперь ведь тоже ресторатор, обычные места его, наверное, не вдохновляют. Смешно: где IT-технологии и где высокая кухня.

«Это тебе смешно. А человек делает деньги»,– заступается за Бурова разомлевший от всей этой роскоши рассудок.

Ко мне подходит юноша в белой рубашке, опоясанный высоким поясом иссиня-черных брюк.

– Да, меня ждут, – отвечаю на его вопрос.

Ждут…

Я вижу Павла. Он стоит, небрежно облокотившись о стойку бара, и потягивает коктейль.

Он в небесно-голубой рубашке, которая так идет к цвету его глаз, и в темном костюме. В костюме?!

Волосы небрежно взлохмачены. Я выдыхаю. Он просто прекрасен. Впрочем, как всегда. Еще некоторое время стою, пригвожденная к месту, и восхищенно его разглядываю. Я все еще не могу поверить, что этот великолепный мужчина заинтересовался мной.

Павел бросает немного встревоженный взгляд на вход и замирает, увидев меня.

«Умеешь произвести впечатление. Умница», – одобрительно кивает голос в моей голове. Но мне не до него.

Павел несколько раз моргает, словно хочет убедиться, не видение ли я, а потом улыбается своей фирменной сексуальной улыбочкой.

Горячая спираль сразу же заводится внизу живота. Он выглядит, как сам грех, искушающий меня.

Я чувствую, как у меня слабеют колени. Неуверенным шагом я направляюсь к нему. Ноги превращаются в желе.

Павел грациозно скользит мне навстречу. Он оказывается рядом со мной и легонько берет меня за руку. От его прикосновения меня пронизывает ток, змейкой растекающийся по всему телу. Я забываю, как дышать.

– Ты великолепна, – шепчет он и проводит пальцами по моей щеке.

Он чувственно ведет подушечками пальцев по моей щеке, а я закрываю глаза, наслаждаясь теплом его прикосновения, чувствую, как таю от его нежности и растекаюсь по его пальцам.

На миг забывшись, я снова прихожу в себя и открываю глаза.

Довольный моей реакцией на его незатейливое прикосновение, он берет меня под руку и увлекает в глубину интерьеров. Как оказывается, мы идем в отдельный кабинет, а я краем глаза наблюдаю, каким ревностным взглядом провожает нас девушка, стоящая за стойкой бара. Понимаю, что она тоже под впечатлением от него. Приятно сознавать, что он на всех производит оглушающее действие. Не только на меня.

Мы заходим в шикарно обставленный уединенный кабинет.

Дизайнерская люстра сверкает и переливается, ослепляя глаза. Великолепная сервировка: хрустящие белоснежные скатерти и салфетки, серебро, хрусталь. Какое-то невероятное творение на потолке. Венецианская штукатурка?

Рядом с нами в миллисекунду оказывается официант.

Он услужливо отодвигает мне стул.

Я присаживаюсь за стол, принимаюсь изучать меню.

Павел садится напротив меня.

Изучаю меню: все дорого и аппетитно.

Размышляю заказать салат из утиной грудки с шампиньонами и трюфельным соусом, но вижу в меню фуа-гра.

«Ты обязана это попробовать», – скачет вприпрыжку девчонка внутри меня.

Ну что ж. Попробую.

Поднимаю глаза на Павла.

Лучше бы я на него не смотрела. Глаза внимательны и туманны. Он изучает не меню, а меня. Мне сразу становится не по себе.

Его взгляд сразу же вызывает странное переплетение чувств. Я ощущаю, как горячее тягучее желание скручивается внизу живота, а по телу пробегает легкая судорога.

– Ты сильно голодная? – он смотрит мне в глаза странным взглядом, значение которого сложно угадать.

Или все-таки легко?

– Да, – отвечаю я и сглатываю.

Но есть я не хочу. Это другой голод.

– Я тоже, – Павел пристально смотрит на меня. И я не уверена, что он говорит о еде.

– Нервничаешь? – тихонько спрашивает он, и его рука накрывает мою руку, лежащую на столе. От его прикосновения меня снова словно ударяет током.

– Есть немного, – неуверенно отвечаю я.

– Я тоже, – подмигивает он мне, медленно складывая губы в чувственной улыбке.

От его слов мое сердце вздрагивает.

«Он нервничает? С чего бы?»

Я должна взять себя в руки и сохранять спокойствие.

Возникшее между нами дребезжащее напряжение разрушает официант с бутылкой красного вина наперевес и с профессиональной вышколенной улыбкой, растянутой на губах.

– Здесь очень хорошие вина. Я позволил себе сделать заказ до того, как ты пришла, – деловито сообщает Буров, когда официант зависает над нами, демонстрируя нам свою ношу.

Он неспешно открывает бутылку. Долго как-то возится.

Мы сидим, молча поедая друг друга глазами.

Наконец бутылка открыта. Заложив одну руку за спину, официант сначала наливает Павлу. На пробу, видимо. Я смотрю, как струйка насыщенного бордового цвета томительно наполняет огромный бокал. Меня не покидает ощущение, что все происходящее я видела уже где-то в кино.