Горняк. Венок Майклу Удомо

Джонс поехал обратно. Солнце палило вовсю, и даже система охлаждения в машине почти не действовала. Только когда он миновал громадные портовые здания, с моря подул легкий ветерок и жара слегка схлынула. Джонс не свернул на дорогу, которая вела к канцелярии, а поехал дальше по берегу моря. На душе у него вдруг стало легко и покойно, будто никакие заботы не тяготели над ним. И как всегда в такие минуты, он унесся мыслью к маленькому кладбищу, приютившемуся на окраине европейского квартала. Там была могила его жены. Она умерла, не прожив с ним и двух лет, — умерла двенадцать лет назад от желтой лихорадки, на втором месяце беременности. И теперь до конца своих дней он был привязан к этой земле, в которой покоилась его жена и неродившийся ребенок, — единственное, что он любил когда-либо в жизни. Теперь эта земля была для него родной — стала родной с той минуты, как засыпали могилу. И останется родной навсегда. Его корни в этой земле.

Он свернул с дороги, остановил машину и вышел. Направился к большой пальме, у подножия которой лежала благодатная тень. Четыре узкие длинные лодки скользили по зеркальной поверхности моря. По тому, как они двигались, можно было догадаться, что все вместе они тянут тяжелую сеть с рыбой. В некотором отдалении, в тени другой пальмы, сидел человек. Джонс опять стал смотреть на лодки, но что-то в облике этого человека возбудило его любопытство. Джонс еще раз кинул взгляд в ту сторону. Ну конечно, галстук! Кто, кроме только что приехавшего из Европы, наденет галстук в такую жару?

Быстро переходя от одного дерева к другому, Джонс наконец добрался до пальмы, в тени которой сидел человек. Человек задумчиво смотрел вдаль. Джонс подождал немного, затем кашлянул.

Удомо поднял голову. Он увидел невысокого, худощавого европейца с худым, желтоватым лицом. Глубоко посаженные глаза, редкие растрепавшиеся волосы того же желтоватого цвета, что и лицо. Европеец был одет в легкую рубашку и шорты. Рубашка была расстегнута, и виднелась грудь, поросшая густыми волосами. Из-под шорт выглядывали большие костистые колени. Лицо серьезное и спокойное.

— Вы мистер Удомо? — спросил Джонс.

— Да.

— Я — Джонс, начальник службы безопасности.

Легкая улыбка скользнула по губам Удомо. Джонс усмехнулся.

— Это всегда производит впечатление. Но я подошел к вам только затем, чтобы познакомиться и посмотреть, что вы за человек. Вы не будете возражать, если я сяду?

— Пальма мне не принадлежит, — сказал Удомо.

Джонс сел рядом с ним и прислонился спиной к стволу.

— К сожалению, я курю только трубку… Но могу предложить табаку…

— Я не курю… Откуда вы узнали, что я здесь?

— Служба безопасности не настолько расторопна. Я был у доктора Эдибхоя, но не застал вас. Поехал обратно, и, не знаю, как это вышло, просто мне захотелось от всего отдохнуть. Плохое настроение может быть у каждого, даже у чиновника службы безопасности, вроде меня. Да, между прочим: это ни в коем случае не проверка, просто я слышал о вас, и мне захотелось познакомиться. — Он раскурил трубку и испытующе взглянул на Удомо.

Удомо по-прежнему невозмутимо смотрел вдаль.

— Я только что получил последний номер «Освободителя», — спокойно продолжал Джонс. — Недостает ему вашего блеска. Вам, по всей вероятности, не удастся получить его, так как журнал здесь запрещен, но я могу одолжить вам свой экземпляр. Если мои сведения верны, вы собираетесь издавать здесь газету?

— А разве это запрещено законом?

— Нет. Вполне возможно, вы принесете много пользы. Я считаю, что Совет вождей и старейшин и в особенности старый Эндьюра нуждаются в хорошей встряске. А вы, судя по вашей прежней редакторской работе, сумеете встряхнуть их. Но это мое личное мнение. Отнюдь не официальное. Не думаю, чтобы его разделяли в канцелярии губернатора. Все они за то, чтобы старый Эндьюра исполнял свои обязанности, пока наконец, в благодарность за все заслуги, ему не позволят сформировать первый кабинет министров. Они ничего не видят дальше собственного носа… Только служба безопасности знает, как неспокойно сейчас в стране.

Удомо повернул голову и смерил холодным взглядом желтоволосого человека, сидевшего рядом.

— Что вы хотите?