Горничная особых кровей

— Можешь поесть. судя по всему, владетель ничего не попробовал, кроме ягод фрис. Вот и ответ, почему он худой: ничего не ест. А я люблю покушать, очень люблю. Я уставилась на поднос голодными глазами.

— Горничным нельзя ужинать вместе с господами, — проговорила я несчастным голосом.

— Я разрешаю.

Я села как можно дальше от мужчины, в самый уголок дивана, и стала отдавать должное рыбке. Этот шедевр не Гу приготовил! Соли немного, чувствуется какая-то ароматная травка — и только. Вкус рыбы ничем не перебит. Я смаковала каждый кусочек, пока не заметила, как заинтересованно смотрит на меня владетель.

И тут же подавилась, поскорее запила вставший в горле кусочек водой. Альбинос придвинул ко мне тарелку с тушеными овощами. Ах, какие ароматы испускали эти овощи!

— Попробуй.

— Благодарю, светлейший. — Какой бы я ни была голодной, при нем ничего в горло не лезет. — Я сыта.

— Немного рыбы — и все? Так горничные питаются?

— Вы тоже мало едите, светлейший.

— Мне много не нужно.

— И мне, светлейший.

Именно этот момент мой желудок выбрал, чтобы несогласно забурчать. Альбинос улыбнулся и подвинул блюдо еще ближе ко мне; я приготовилась встать и отойти. В дверь постучали, и в покои заглянул шкафообразный.

— Гостьи прибыли.

— Прекрасно. Пригласи их.

«Гостьи» — как красиво цент назвал распутных девок. Правда, меньше всего эти великолепные женщины походили на распутных. Платья элегантные, волосы затейливо собраны, а макияж хоть и яркий, но такой искусный! Но больше всего на меня произвело впечатление то, как блудницы держались. В них было то, что я давным-давно потеряла: мягкая, очаровывающая, обезоруживающая женственность. И неважно, что они ее продают.

— Можешь идти, горничная.

Я покинула покои владетеля отнюдь не с чувством облегчения. Надо же, ему мало одной женщины, подавай сразу троих!

Отец мне частенько говорил, что настоящему мужчине нужна только одна женщина. Тем, кому нужно больше — не мужчины, а осеменители. А говорят еще, представители старших рас целомудренны.

Я поправила воротник и прошлась по коридору мимо охраны. Интересно, а каково этим лбам находиться здесь, пока их хозяин развлекается?

Час был поздний, но в коридорах и залах особняка все еще было людно. Прислуга готовила дом к Отбору: на нижнем этаже вычищали гостевые покои, где когда-то проживали близкие друзья-приятели почившего мужа Элайзы, на верхних этажах наводили красоту. Если б владетель не сделал меня своей личной горничной, я бы сейчас тоже мучилась с уборочными роботами, а то бы и своими руками работала.

Первым делом я заглянула в спальню, быстро собрала свои вещи. Владетель не шутил, когда говорил, что я должна перебраться в его покои. Уложив вещи, я проверила личный планшет и пригорюнилась: из службы контроля зоны не было сообщений, значит, радовать им меня нечем.

— Регинка? — из душевой вышла Маришка в одном только полотенце. Выжимая чернильно-черные волосы, она подошла ко мне. — А ты что здесь делаешь? Почему не работаешь?

— Аты?

— Я-a? Гримми меня хотела выгнать, но Элайза ей быстро вправила мозги. А вообще… Работа не по статусу будущей жене Тоя Ильмонга. Пока что я его любимая горничная, но скоро он поймет, что я — его судьба.

— У него таких любимых — как снега зимой.

— Они все хотят от него денег, а я хочу стать ему близким человеком, — Маришка улыбнулась.

В особняке эту черноволосую горничную не любили по тем же причинам, что не любили и меня: нас считали распутными. О нас ходили слухи. Поэтому, как бы мы себя ни вели, отношение к нам не менялось, и мы оставались для всех смазливыми, глупыми, недостойными девками. В общем, мы с Маришкой понимали друг друга, очень хорошо понимали, и намеренно действовали на нервы всем этим лицемерным моралистам.

История Маришка — это история обыкновенной наивной девчонки из глухой деревни. Один засранец как-то проезжал через ее деревню, приметил хорошенькую селянку, и увез с собой в город. Когда Маришка наскучила засранцу, он ее выставил.

Молоденькую красотку приметил другой засранец… В общем, засранцев было много, все они умело вешали лапшу на уши деревенщине. Мало-помалу Маришка научилась использовать свою привлекательность и вертеть засранцами — при этом она больше не позволяла тащить себя в постель. Оттого засранцы дружно ее возненавидели и вознаградили множеством оскорбительных, нецензурных и крайне обидных прозвищ.

В особняк Маришка попала случайно, и так же случайно выяснилось, что у нее талант превращать женщин в красавиц с помощью макияжа и укладки. Элайза оценила этот ее талант и оставила своей личной горничной, камеристкой, если по старинке.

Жизнь у Маришки наладилась, и тут явился артист первой категории и искушение во плоти — Той Ильмонг. Бедная горничная влюбилась в экзотичного красавца, и это могло ей навредить.

Я сказала:

— Ильмонг — артист первой категории. Ты пустое место в его глазах.

— Не пустое. Он уже запомнил меня и называет чернулей, — поделилась сокровенным девушка.

— Чернулей? Знаменитый артист мог бы что-то получше придумать.

— Да ты просто завидуешь, — бросила Маришка. — На тебя-то он внимания не обратил.