Город

Задумчиво воротившись домой, поднявшись к себе на шестой этаж, я снова сел в кресло, не снимая пальто и перчатки с левой руки, и вдруг с раздражением заметил, что эта поза становится мне привычной. Поднявшись, я пнул груду рукописей, но уже без приятельских чувств.

Пора было искать Мальчика!

Записная книжка, раскрытая, лежала на ковре, и какой-то из номеров телефонов был подчеркнут красными чернилами. Лена, Леночка

было написано моей рукой, и выше, рукой незнакомой мне, Елена Константиновна, происхождения записи я не помнил, и у меня было задумчивое чувство, будто я увидел ее впервые. Ночью по этому номеру, к неизвестной мне Леночке, Елене Константиновне, я не звонил. Не очень уверенно я снял трубку; судя по номеру, телефон находился где-то в центре, на Мойке или на канале Грибоедова, недалеко от Невского… Доброе утро, несмело проговорил я. Могу ли я… Можно ли пригласить к телефону Елену Константиновну. Нет, ответил мне сдержанный, строгий мужской голос.

Елена Константиновна умерла.

V

Желание найти Мальчика, как я вижу сейчас, было не до конца уверенным, но в ту пору я еще не Умел быть в меру откровенным с собой. Желание найти Мальчика возникло в тот миг, когда я разозленно пнул груду постылых мне рукописей, и страницы разлетелись по комнате воркующими голубыми и серыми тенями. Желание было нестойким; вероятно, я даже боялся возможной с ним встречи; во всяком случае, начало моих, исполненных решимости, поисков представляется мне теперь несколько странным.