Город

И Максим понял, что перед ним никакой не священник, а один из представителей мира тьмы, посланный ему, как испытание, в самом начале его Великого пути.

- А как называется ваш город? - спросил он спокойно.

- Город Великого Пантокрина.

- Никогда о таком не слышал.

- Ничего, ещё услышишь. Все услышат и узнают, - убежденно проговорил отец Валаам, и в голосе его прозвучала явная угроза, Вдруг, он заискивающи заулыбался и торжественно объявил: - А вот и наш старший бес города прибыл!

Максим оглянулся. В салоне у входа стоял высокий худой субъект с некрасивым, узким желтым лицом и подозрительно его рассматривал. Взгляд темно-карих глаз беса был мрачен, даже зловещ. Это продолжалось, по меньшей мере, с минуту. У Максима возникло даже неприятное ощущение, будто тот читает его мысли. Затем, старший бес упал на колени и, гримасничая, благим матом закричал:

- Отец Максим! Какое счастье! Неужто я сподобился увидеть сына самого Создателя?!

И Максим понял, что то было не ощущение, бес действительно читал его мысли. Но это открытие не устрашило его, а лишь наполнило сердце ещё большей отвагой и мужеством. Нет, никакие могущественные силы тьмы не заставят его свернуть с избранного пути.

Между тем старший бес, вихляясь худым телом и страшно выкатывая глаза, кричал остальным:

- На колени, негодяи! На колени, нечестивые, перед сыном Создателя! Молите у него, грешники, прощения!

Все, кто был в автобусе, включая водителя с кондукторшей, бухнулись на колени и заголосили:

- Простите нас, отец Максим!

Отец Валаам также хотел упасть на колени, но застрял между кресел, и теперь тужился высвободиться. Старший бес вскочил, щелкнул каблуками, раздался мелодичный звон. Максим с удивлением посмотрел ему на ноги. Вместо обычных туфель, они сейчас были обуты в красные сафьяновые сапоги с серебряными шпорами.

- Разрешите представиться, - торжественно проговорил старший бес. Почетный гражданин города, кавалер ордена Красного дракона с пальмовой ветвью и мечами, профессор оккультных наук, магистр права сильного и бесправия слабых Корреандр Викторович Печерин-Онежский бен Ладен Бичен-оглы ибн Карамахи. А для вас, отец Максим, - бес Кеша. Можно просто Кеша.

- Чего вы добиваетесь, Корреандр Викторович? - как можно спокойнее спросил Максим, но почувствовал, что спокойствие это далось ему с большим трудом.

- Лелею мечту быть представленным Самому. Не откажите, Божественный, в такой малости, представьте Отцу небесному нашему. А то наш Хозяин слишком строг, за малейшую провинность грозится сослать на первый уровень, в это, я извинясь, пекло. А у вас там, я слышал, большое послабление таким, как я. Райские кущи и все такое. Это как раз по мне. С детства мечтал об этом.

Максим понимал, что бес пытается вывести его из себя, унизить, высмеять. Поэтому спокойно, но строго сказал:

- Прекратите ёрничать!

- Ни-ни, Боже упаси! Как вы ко мне несправедливы, святой отец! Как несправедливы! - бес принялся заламывать руки, кривляться и гримасничать пуще прежнего, разыгрывая отчаяние. - Как же я мог! У меня и в мыслях ничего такого. Мы что ж без понятия, что ли? Весь мир сейчас живет по понятиям. И мы - по понятиям. А как же! Я ведь и сам здесь, в Остальном мире, возглавляю секту Адвентистов гроба брата вашего и его мощей. Да-с. Ждем-с его второго пришествия. Мы даже дату назначали, но маленько ошиблись в расчетах и двадцать наших сектантов заживо сгорели. Сейчас все они на пятом уровне трудятся под началом старшего демона Бархана, грехи замаливают. А мы новую дату определяем. Может быть, вы, святой отец, подскажите - когда батяня ваш вновь отпустит Иисуса на Землю?

Это было уж слишком. Максим вскочил, сжал в гневе кулаки.

- Не сметь! Не сметь порочными устами упоминать светлое имя Создателя нашего!

Старший бес сделал вид, что здорово испугался. Стал жалким и разнесчастным. Весь скукожился, даже уменьшился в росте. Затем, вновь упал на колени, зарыдал с подвываниями и всхлипами. Причем, слезы из его глаз буквально фонтанировали, как у клоуна в цирке. Принялся целовать руки Максиму.

- Прости-и-и, Максим Петрович! Прости, родной, мя, недостойного! Две тысячи лет без малого живу, а ума так и не нажил, старый дурак! Все, как дитя малое, - не ведаю, что молвлю. О, горе мне, горе! Пусть пепел заживо сгоревших сектантов моих падет на мою дурную головушку-у-у! Пусть отсохнет грешный мой язык и навек закроются бесстыжие глазыньки-и-и! - И он принялся биться головой об пол, да так, что автобус заходил ходуном.

Максим растерялся совершенно и не знал, как ему поступить.

- Прекратите! Сейчас же прекратите! Кому говорят. Ну зачем же вы эдак?! Сейчас же встаньте, - беспомощно бормотал он.

- Не-не, и не уговаривайте, святой отец! - продолжал фарисействовать старший бес. - "И вырвал грешный свой язык!" - торжественно провозгласил он, высунул язык, ухватился за него рукой и потянул. Раздался отвратительный хруст и язык оказался у него в руке. Картина была ужасной. Язык извивался, с него струйкой стекала кровь. Бес протянул его Масиму.