Город Ангела

Дверь из ДВП, ведущая во вторую половину офиса, открылась так быстро, что Келли не иначе как стояла за ней наготове.

Ей было лет восемнадцать, и по ее виду можно было уверенно сказать, что она умела ходить, жевать резинку и родилась в Эссексе. На ней был фиолетовый топ с тесемками крест-накрест и розовато-лиловые укороченные шорты, надетые поверх красных колготок. Келли шкандыбала по полу «Док-Мартенсами»,[21] которым позавидовал бы полицейский. Дважды окинув меня взглядом, она, похоже, осталась довольна увиденным. Даже не фыркнула в мою сторону.

— Посмотри, что этот говнюк Сэмми наделал.

— Гоните вы его в шею, мистер Би. Вы же знаете, что от него нет никакого толку. Не понимаю, чего мы с ним церемонимся.

Басотти посмотрел на нее и быстро-быстро заморгал.

— Твоего мнения не спрашивали, так что не напрягай мозги. Сгоняй-ка в кафе.

Келли некоторое время молча жевала, — наверное, репетировала фразу.

— Вашему посетителю какого кофе купить? — спросила она, пошевелив бедрами на случай, если я их сразу не заметил.

— Себе купи. — Он снова занялся своим ботинком. — Представь, что у тебя сегодня день рождения. Закажи капуччино со сдобной булочкой. Возьми денег из кассы на мелкие расходы, ты всегда это делаешь.

— Я уже была на перерыве, — заныла она.

— Еще раз сходи.

— Если я не успею закончить эти коммерческие предложения к шести, то сверхурочно не останусь. — В ее голосе появились визгливые нотки.

Итак, конец рабочего дня у нее в шесть. Намек тонкий как кирпич. Следуя принципу дареного коня, я мысленно оприходовал полученную информацию. По правде говоря, Келли была далеко не лошадь.

— Келли, — терпеливо предупредил Берт, — не доводи численность безработных до двух миллионов и одного.

— Как скажете, мистер Би.

Она заскочила в свой кабинет и набросила белый плащ, не закрывая дверь, чтобы я мог полюбоваться напоследок. Когда дверь захлопнулась, Басотти снял ногу со стола.

— Ее не будет не меньше часа. Пять минут — дойти до кафе на углу, пять минут — выпить кофе, десять минут — перепихнуться в кладовке с Луиджи, или Паоло, или кто там у них сегодня в смене.

— С учетом еще пяти минут на возвращение, на что она потратит оставшиеся полчаса?

— На восстановление макияжа. Чертовы бабы. Чертова порода. Сначала не подступишься, а когда подступишься, нельзя верить.

Я развел руками.

— Нам звонят — мы приезжаем. Что за работа?

Берт сел на единственный в комнате стул, поправил очки и, быстро мигая, посмотрел на меня. Я попытался уловить зависимость частоты мигания от скорости его речи, но видимой связи не наблюдалось.

— Начнем с того, что мне не требуется такси.

— Но ты его вызвал, а я приехал.

— Хорошо, я заплачу. Придумай себе заказ.

— Доставка документов в налоговую инспекцию?

— Сойдет. Сколько?

— Тридцать фунтов.

— Ни хрена себе. Хорошо. — Он вынул из бумажника три десятифунтовые банкноты. — Могу поспорить, что из этих денег десять фунтов до фирмы не дойдут.

— А вот тут ты ошибаешься, — уверенно возразил я, пряча деньги. — Не дойдут пятнадцать фунтов. Дальше что?

— Твой друг Тигра… — начал он, моргая так быстро, что невозможно было сосчитать.

— Не такой уж он мне друг.

— Только не говори, что ты его не знаешь.

— Еще бы не знать. Ты знаешь, что я его знаю. Но не в библейском смысле.

От этого заявления Басотти замер и перестал мигать на целую секунду. Наконец сказал:

— Тигра куда-то смылся.

Он подождал, как я отреагирую. Я тоже заморгал.

— И что?

— И то. Он смылся на «транзите», на котором вы вдвоем ездили в пятницу.

Я с сомнением покачал головой:

— Минуточку. Кажется, Тигра не умеет водить.

— Это он так говорил. Я ему никогда не верил. А ты верил? Водить умеют все.

— Нет, не все. Многие, особенно в Лондоне, не водят. У тех, кто до приезда сюда не успел научиться, одна страховка отобьет всю охоту.

Басотти посмотрел на свои ботинки.

— Может быть. Этот шпиндель не вернул ключи, как было условлено. Я не хотел бы заявлять машину в угон. Кто знает, чьи на ней пальчики остались.

— Пальчики? Шутишь, Берт. Я не слыхал такого базара с тех пор, как архангелы начали снимать шляпы, заходя в помещение. Архангелы — это полиция, те, к кому ты не пойдешь, потому что они могут спросить, что было в фургоне. Кстати, никаких моих отпечатков — ни пальцев, ни ладоней, ни ног, ни генных — на машине не осталось.

Басотти дважды взмахнул своими электрическими ресницами и вновь поправил очки.

— Значит, ты можешь помочь его найти.

— Разве я обещал? Странно. Я не заметил, чтобы мои губы шевелились.

— Сколько?

— Опять проклятое эхо. Я не помню, чтобы обещал помочь его найти. Помню только, как говорил, что долг каждого честного гражданина заявить о преступлении куда следует.

— С меня сотня, если найдешь его за пару дней.

— Берт, вызови копов. Скажи им, что фургон угнали еще в пятницу. Они решат, что у того, кто это сделал, было достаточно времени произвести над машиной косметическую операцию, и не станут упираться рогом. Получи от них длинный номер, подтверждающий факт обращения к ним, и звони в страховую компанию. Так поступают все нормальные люди.

— Я не могу этого сделать, — угрюмо буркнул он.

— Почему?