Город Ангела

— Нет, не добрый. Побудете рядом, сами увидите.

Я взглянул на часы:

— Кажется, у меня встреча рядом с Кембридж-Секас.

Она поднялась, подошла ко мне и тихонько дотронулась до моей щеки кончиками пальцев.

— Я говорила «ближе к вечеру» или не говорила? Лучше искать ближе к вечеру. Чисто гипотетически.

— Послушай. — Я попытался увильнуть, но не очень упорствовал. — Я знаю, что доктору всегда виднее, но я как бы только что с войны.

— Не волнуйся, — ответила она. Теперь Сэнди была так близко, что я слышал ее сердцебиение. — Лицо я не трону.

Ли даже глазастый не сразу увидел бы. Он растворился в толпе ребятни, играющей на бильярдных автоматах, электронных стрелялках «Терминатор» и гоночных тренажерах «Гран-При». При виде последних меня осенило, что лучшего рождественского подарка для Фенеллы не придумать.

Все были одеты одинаково: кроссовки, спортивные брюки, яркий и водонепроницаемый верх; некоторые носили атласные куртки с эмблемами американских футбольных команд. В моде были «Райдерз», говорят, потому, что в таких же разгуливали уличные банды Лос-Анджелеса. Выходит, пацаны умели читать не только суммы очков на табло.

Ли обнимал бильярдный автомат «Парк Юрского периода». Когда их только-только установили, к ним стояли очереди. Ли раскачивался на пятках баскетбольных кроссовок, поддерживая контакт с кнопками автомата одними кончиками пальцев. Очков он набрал прилично, но мог бы набрать и больше, если бы держал глаза открытыми.

— Привет, Ли.

Он качнулся чуть сильнее. «Привет» он произнес словно во сне. Потом вдруг перестал раскачиваться и открыл глаза, пытаясь сфокусировать на мне взгляд в отсвете автомата.

— А я тебя знаю?

Наверное, сильно вмазал или у него просто манера такая знакомиться?

— Мы уже встречались. Даже дважды. Я — друг Тигры, нам надо поговорить.

Я не повышал голоса, а шум в зале стоял такой, что мог заглушить что угодно, кроме полицейской сирены. Из динамиков лился современный музон — непрерывное бибиканье электронных эффектов, изредка прерываемое синтезированным вокалом, что-то вроде «Давай-давай, чувак» или «О-о-отлично, омбре». Ли внимал, приклеившись пальцами к кнопкам.

Последний серебристый шар проскочил между когтями тиранозавра и уверенно направился прямо в просвет между двумя манипуляторами. Ли даже не попытался его остановить.

— Игра закончена, — сказал я за две секунды до того, как это сказала машина. Мои слова произвели такой драматический эффект, какого я никак не ожидал.

— Я обмочился, — тихо проговорил Ли и заплакал.

Я обнял его за плечо.

— Пошли, за углом есть паб, там можно поговорить спокойно.

Его пальцы словно приварили к автомату. Смешно. Мальчишка сопротивлялся моему нажиму, держась кончиками двух пальцев. Я еще раз повторил «пошли» и подтолкнул его левой рукой в зад, чтобы оторвать от автомата. Не успели кнопки остыть от тепла пальцев Ли, а в автомат уже забрасывал деньги другой сморчок того же возраста.

Ли сделал несколько шагов на негнущихся ногах. Грудь, в которую он уперся подбородком, вздрагивала, когда он глотал слезы.

Краем глаза я заметил, как со своего места в будке размена денег встает менеджер, а может, вышибала. Я повернул к нему свою черно-синюю щеку, поднял правую руку ладонью вверх и кивнул, давая понять, что все в порядке.

Он снова сел. Парню приходилось наблюдать сцены похлеще.

На улице я осмотрел Ли и посоветовал выпустить куртку поверх брюк. Тогда никто ничего не заметит. Потом протянул ему пару мало пользованных гигиенических салфеток и, придерживая за локоть, отвел в «Соль жизни» за углом.

Не будучи самым известным в Сохо, паб носил свое название по праву — в него захаживали представители всех слоев жизни. К счастью, вечер только начинался и жизнь была представлена лишь выборочно, поэтому нам удалось найти столик рядом с дверью.

— В этом пабе существует правило. Хозяин — ирландец и настаивает, чтобы все веселились. Поэтому перестань реветь, пока нас не выгнали.

Ли громко всхлипнул и огляделся вокруг.

— Мне нужно в туалет.

Дверь мужского туалета была от нас в полуметре.

— Иди в дверь, потом вниз по лестнице. Я с тобой не пойду. За это тоже могут выгнать.

— Возьмешь мне двойной апельсиновый сок? — спросил он, направляясь к туалету, зажимая руками промежность. Хоть бы бармен не заметил.

Я обернулся. Бармен и все три посетителя смотрели в мою сторону. Я быстро двинулся к стойке, почувствовав, что за пользование туалетом на халяву тоже могут попросить вон.

— Пинту вашего превосходного светлого «Мак-Маллена», — подлизнулся я.

— Ему восемнадцать есть? — резко оборвал меня бармен. Малолеток отсюда тоже гнали.

— И большой стакан апельсинового сока, пожалуйста.

Бармен кивнул в знак того, что такой расклад его устраивает, я заплатил и отнес напитки к нашему столику.

Ли вернулся и сел. Он легко мог бы дать деру — второй выход с лестницы вел прямо на Кембридж-Секас. Я об этом как-то не подумал.

— Будем, — фыркнул Ли и опрокинул стакан сока залпом.