Город без войны

Недалеко от выхода из развалин Сашка поскользнулся и упал. «Может, и тебя замочить?» – снова и снова хохотало рядом. Зачем? Зачем было убивать хипанов? Зачем было убивать Лёву? Кому это было нужно? Зло победило зло? «Кузница героев… Если я струшу – я сдохну… Проклятые хиппи и сатанисты! Дяденька, не убивайте!» С неба посыпалась мелкая снежная крупа. Налетел ветер и закрутил вокруг Сашки белую спираль, словно стараясь спрятать его ото всех. Он вжимался в землю и понимал, что сходит с ума. Вокруг грохотал невозможной силы звук. Вокруг неслись чьи-то крики и его собственный крик. «Аум-м-м». – «Там всего человек сорок». – «Ты теперь наёмник и станешь стрелять куда прикажут!» – «Мама! Мамочка! Где ты?! Спаси меня! Я буду вести себя хорошо! Я буду…»

– Эй, братан! Тебя подстрелили?

Сашка с трудом поднял голову.

– У тебя все ноги в крови! – над Сашкой возвышался усатый мужик в штурмовой форме с нашивкой «Спецотряд». – Я думал, хипаны ранили.

– Нет… Я убил… – сказал Сашка.

Мужик внимательно осмотрел его и улыбнулся.

– Работа у нас такая, братан.

Боец спецотряда ушёл. Сашка поднялся. Он действительно был в грязи, штукатурке и Лёвиной крови. Мрачно посмотрев туда, где штурмовики праздновали победу, двинулся прочь.

В центре снег посыпал сильнее. Белая крупа падала на грязь и сама превращалась в грязь. Этот закон был самым справедливым на свете: нельзя оставаться белым в грязи. Ещё больше замешивая снег и грязь сапогами, поскальзываясь и проваливаясь в лужи, Сашка направлялся домой. Туда, где мама. Уже было безразлично, что она скажет. Пусть испугается, поплачет, осудит. Потом всё равно простит. Прохожие смотрели на него с удивлением, ненавистью, страхом, расступались в стороны, переходили на другую сторону дороги. Прохожие жили в другом мире, таком же грязном, но по-своему уютном. Они мало что знали о сегодняшней боёвке. Мама, наверное, тоже ничего не знает.

Памятник воину на площади Свободы, заснеженный и безмолвный, гордо смотрел на север, отвернувшись от развалин. У этого воина было героическое прошлое. Он не убивал детей, он не унижался перед «Красными братьями», не воровал. Он побеждал в честном бою, за это его и воссоздали в камне. Сашка вскинул руку в приветствии кадетов. Памятник посмотрел грозно и не ответил.

Идти оставалось совсем недолго. Дойдя до угла своего дома, Сашка остановился. В окне их комнаты горел свет. Сашка стоял и смотрел, почему-то ожидая, что вот-вот мама выглянет и увидит его. Потом подбежал соседский кот, который узнавал Сашку безошибочно и тут же принимался тереть спину об его ноги. Кот недоверчиво нюхнул чёрные форменные штаны, заляпанные грязью и кровью, и поспешно скрылся в подъезде. Сашка вошёл за ним.

В подъезде было мрачно и тихо. Тётя Лиза снимала с подоконника горшки с цветами.

– Здравствуйте, – тихо сказал Сашка.

– Сашенька! – горшок с пыльной традесканцией щёлкнул об пол и разбился. – Саша, нашёлся! Ты не ранен? Где ты пропадал? – Ещё множество обязательных женских вопросов понеслось Сашке в спину, но он пошёл к себе, на второй этаж. Дверь открыл незнакомый молодой человек в утеплённой тельняшке. За его спиной Сашка увидел чужое зеркало, чужую полочку для обуви и толстую рыжую собаку.

– Тебе чего? – спросил парень.

– Мне? – Сашка тупо помотал головой. – А я…

– Саша, – осторожно сказала из-за спины тётя Лиза, – пойдём к нам.

Потом он сидел на кухне, на большом мягком диване, и будто сквозь вату в ушах слушал, что рассказывает ему дядя Витя:

– Все думали, ты навсегда исчез. Позавчера и похоронили. Не хотел по телефону говорить…

Сашка смотрел на треснувшую чашку на столе и глотал слёзы. Тётя Лиза обнимала его и покачивала, как ребёнка. «Это я виноват, – подумал он. – Я долго не звонил».

Он вымылся в душе, застирал форму, поел – куски странно застревали в горле, – и тётя Лиза отвела его в маленькую комнатушку, переделанную из кладовки. Там помещался только узкий диванчик. Сашка упал на него, уткнулся в домашнюю с цветочным узорчиком подушку и продолжал плакать.

– Что теперь будем делать? – говорила за стеной тётя Лиза. Дядя Витя отвечал глухо и неразборчиво. «Что со мной делать… – Сашка ещё больше сжался. – Какая теперь разница…»

Когда за окном уже стемнело, а Сашка лежал тихо, отрешённо разглядывая узор на обоях, в комнату вошёл дядя Витя.

– Пойдём, парень, в твою квартиру сходим.

– Зачем? – почти с ужасом спросил Сашка.

– У них вещи ваши, возьмёшь чего надо.

– А кто они? – Сашка вытер остатки слёз рукавом.

– Не знаю. Их позавчера вечером вселили. И вот что: я бы рад тебе предложить пожить у нас, да не могу. То тобой полиция интересуется, то Контора, сам понимаешь… Тем более что ты, я так понял, штурмовик?

Сашка кивнул.

– Вот видишь… Что-то я не слышал о том, чтобы там нормальные парни жили. Там человеком не станешь. А станешь убийцей. Я в этом уверен. Хочешь совет? Уходи оттуда, пока не поздно. Куда угодно уходи. Слышишь?

– Да. Спасибо за совет, – Сашка отвернулся, – пойдёмте туда, к нам…