Сашка развязал рюкзак, достал одежду для Хныка, а когда поднял глаза, увидел за окном привычные развалины – всегда одинаковая картина, что бы ни случилось. Просто груды щебёнки да железных прутьев. В них, как говорил Шиз, нет души, и поэтому ничего им не страшно…
16
В комнате Олега было холоднее, чем у Сашки с Кешей. Хнык лежал под двумя одеялами и дрожал.
– Олег ушёл с утра, – застучал он зубами, как только увидел Сашку, – а Шиз мне опять говорит, что я сдохну. И молиться заставляет, а я не люблю его молитвы. Мне от них страшно.
Сашка сел рядом, потрогал Хныку лоб – тот был горячий. «Ещё и правда помрёт», – испугался Сашка. Очень не хотелось, чтобы Шиз снова оказался прав. Не хотелось, чтобы рядом умер ещё хоть кто-то…
– Кеша, – сказал он тихо, – здесь где-нибудь лекарства можно достать?
– Можно, – Кеша усмехнулся. – У падальщиков всё что хочешь есть. А ты собрался нашего доходягу на свои деньги лечить?
Сашка посмотрел на скорчившегося на кровати Хныка и подумал, что это и есть самое страшное – когда тебе нужна помощь, а всем наплевать.
– Может, сходишь к падальщикам?
Кеша пожал плечами.
– Давай марки, схожу. Что я, зверь? А ты уверен, что у него так серьёзно?
– Уверен, раз Шиз говорит, – Сашка опять глянул на Хныка и понизил голос. – Этот ненормальный будто предсказывать умеет. Я его уже боюсь.
– Боишься? – Кеша взял из Сашкиных рук мятые бумажки. – Да не бойся, с Шизом справиться можно. Он только морально сильный, а так дай по шее, не стесняйся. Чего покупать?
– Не знаю. Скажи, что от простуды, сами дадут.
Кеша ушёл, а Сашка опять сел рядом с Хныком.
– Не бойся, я сюда Витьку не пущу.
– Хорошо, – вздохнул Хнык. – А то Олег только уйдёт, и Шиз тут как тут! Вчера говорил, что ты много мучиться будешь, что жизнь у тебя будет плохая. А ещё чёрным духом обзывал! Ты, Сашка, побей его!
Сашка смотрел на Хныка и чувствовал острую жалость, такую, что слёзы на глаза наворачивались.
– Ты мне как брат, – говорил Хнык, кашляя. – Олег как брат, Кеша как брат, и ты теперь тоже. Мне повезло, а то в других бригадах мелких знаешь как бьют! Ногами пинают! А меня только Лёва колотил, и Женька как увидит, так по голове стукнет. А Шиз хочет, чтобы я сдох.
Хнык кашлял, ворчал и наконец заплакал.
– Ну что ты? – разволновался Сашка. – Не реви, побью я Шиза. И Женьке по голове дам.
– Ты сильный, – всхлипывая, продолжил Хнык, – и у тебя мама есть, тебе хорошо. А я умру скоро, у меня живот болит и голова, и никто не пожалеет.
«У тебя мама есть, – Сашка смотрел на Хныка. – Он мне завидует, а завидовать уже нечему».
Когда вернулся Кеша, Сашка и Хнык плакали оба, уткнувшись в драное Хныково одеяло.
– Вы чего? – удивился Кеша. – Сдурели? Я тут таблетки принёс какие-то, а от температуры, говорят, надо спиртом растереться. Спирта я тоже маленько принёс. А это сдача.
Сашка встал, вытер слёзы и стал выволакивать Хныка из-под одеяла.
– Вылазь, мы тебя разотрём.
Хнык стонал и упирался, но парни быстро раздели его, натёрли пахучей жидкостью и одели в принесённые Сашкой вещи. Хнык удивлённо щурился, разглядывал пёстрый свитер, трогал себя руками.
– Что, красиво? – засмеялся Кеша. – Эх, дурак ты, Санёк, этому сопливому – такой прикид! Может, отберём, пока не поздно?
Хнык испуганно полез под одеяло.
– Он всё равно не моется и шныряет по всякой грязи, – продолжал Кеша.
– Я помоюсь, Кешенька, вот потеплеет – обязательно помоюсь!
– Да ладно, мы тебя уже спиртом почистили. От него эти самые дохнут, как их?
– Микробы, – подсказал Сашка.
– Кто дохнет? – не понял Хнык.
– Никто, – Кеша махнул рукой. – Ты уж теперь точно заживёшься… Санёк да Олег – теперь у тебя две мамаши. Гордись! Кстати, скажи Олегу, что мы ушли, скоро вернёмся.
Сашка впихнул в Хныка таблетку, укрыл его потеплее. Когда выходили из комнаты, вошёл Шиз.
– Не помер ещё Костик? – спросил он, глядя на кровать.
– Не слушай этого ненормального, – сказал Сашка задрожавшему Хныку, – человек до семидесяти лет доживает.
– Так то человек… – протянул Шиз и медленно удалился.
Сашка было дёрнулся ему вслед, но Кеша удержал его за рукав.
– Да ладно тебе. Руки только марать. Пошли куда собрались.
Парни вышли на улицу. Снег совсем стаял, и вокруг дома была привычная уже грязь. Кеша застегнул шлем и, наступив сапогом в испражнения, выругался.
– Совсем с перепою одурели, – возмущённо сказал он Сашке. – И погода гадкая. По такой погоде пешком до кладбища тащиться себе дороже. Нужно к остановке идти…
Хлюпая по грязи, они перебирались через канавки, кучи мусора, соскальзывали в лужи, которыми изобиловала дорога. Кешины сапоги не боялись такой погоды, а у Сашки ботинки насквозь промокли. «Надо носить форменные сапоги», – подумал Сашка, хотя после боёвки к форме даже прикасаться не хотелось.
Возле остановки им встретился Олег, шедший из штаба. Сегодня он оделся уже по-зимнему: ватник и тёплые штаны защитного цвета, шапка-ушанка. Ещё издали Олег помахал рукой, а подойдя, сразу сообщил:
– Радость, мужики! Только что деньги выдали, за боёвку и за прошлый месяц. Получайте. Тебе, Янсен, пятьдесят семь марок.