Город Драконов

— Я тебе верю, — сказала она слабо. И она верила. Ей было легче поверить в то, что у здания такого размера покатая крыша, сделанная из стекла, чем в то, что магия Старшим могла стать и ее. Или чьей-то. Может ли кто-то из хранителей обрести ее? Она преставила Джерда, обладаюшего магией Старших, и подавила дрожь. Она внезапно остановилась, а с ней, раздраженно вздохнув, и Рапскаль тоже.

— Расскажи мне о магии, Рапскаль. Мы действительно научимся ей? Она записана в виде заклинаний, которые можно запомнить, как в древних волшебных сказках Джамелии? В книге или на свитке? Мы должны собирать магические предметы, печень жабы и… Рапскаль, ведь речь не идет о частях тела драконов? Вроде поедания кусочка драконьего языка, чтобы говорить с животными и все в таком духе?

— Нет! Тимара, это все выдумки. Это просто сказки для детей. — Он скептически отнесся к тому, что она спросила о таких вещах.

— Я знаю, — сказала она упрямо. — Но ведь это ты сказал, что у нас будет магия Старших.

— Да. Но я говорю о настоящей магии. — Сказал он, как-будто это все объясняло. Он попытался снова взять ее за руку и, когда она позволила ему это сделать, он потянул ее, стараясь заставить Тимару идти дальше.

— В таком случае, что такое настоящая магия? Если это не заклинания и зелья?

Он обреченно покачал головой. — Это просто магия, которой мы сможем управлять, просто потому что мы Старшие. Однажды мы вспомним как. Этого я пока еще не знаю. Я всего лишь прошу, чтоб ты попробовала, но ты упираешься. Тимара, если б я мог сказать тебе это так, чтоб ты сразу поняла, думаешь, я бы этого не сделал. Ты должна пойти со мной. Вот почему я привел тебя сюда.

Она посмотрела ему в глаза. Рапскаль прямо встретил ее взгляд. В такие моменты он казался все тем же слегка ненормальным мальчишкой, которого она однажды повстречала в Трехоге. Времена, когда он без конца трещал языком, болтал ни о чем и вечно казался очарованным самыми обычными вещами. Позже, когда она смотрела на него, она видела насколько он вырос и изменился, не просто как юноша, становящийся мужчиной, а как человек, превращающийся в Старшего. Его кожа теперь была красной, такого же цвета как и его алая драконица. Мерцающий свет в его глазах теперь был виден всегда. Она взглянула вниз на руку которую сжимала и ненароком заметила, как хорошо смотрится ее голубоватого цвета рука в его красной. — Тогда покажи мне, — сказала она тихо, и в этот раз, когда он побежал и потянул ее за собой, она старалась не отставать.

Он говорил прерывисто, из-за одышки слова получались «ломаными». — Здесь очень много мест, хранящих воспоминания. Некоторые, например статуи, хранят память одного Старшего. И если ты коснешься такой статуи, то увидишь, как тот жил. Ну, это в лучшем случае, я думаю. Есть и другие, которые помнят все обо всем. А те, которые расскажут тебе об их законах, или кто где жил и чем занимался. Существуют и те, которые помнят стихи и музыку. А еще некоторые улицы, которые запомнили вообще все, что на них происходило. Я думаю, можно просто стоять там, день за днем, и видеть кто там ходил, слышать, что они говорили, и чувствовать запах того что они ели. Я не вижу особого смысла в том, что вижу это только я сам.

Он свернул с главной улицы, подальше от высотных зданий, на улочку поскромнее. Тимара поняла что здесь были жилые дома. Она попыталась представить семью, для которой одной двери в доме было мало, у которых было два или даже три этажа. На некоторых домах были балконы, а другие были с плоскими крышами и перилами по краям. Тимара выросла среди крошечных домиков, построенных на ветвях деревьев. Если бы она в доме отца в Трехоге встала и вытянула в стороны руки, она дотронулась бы до стен. и до потолка. Зачем людям столько свободного места?

Рапскаль повернул за угол, и она поспешила рядом с ним, пока он следовал по идущему в гору бульвару. Мощеная дорога была огромна; она никогда не видела такого широкого пути. Дома здесь были пошатнувшиеся, смотревшие друг на друга через реку. Гигантские горшки содержали скелеты давно умерших деревьев. Овраги за дверными проемами когда-то представляли собой небольшие садики. Пересохшие чаши были фонтанами.

Она знала эти вещи. Знала, как будто кто-то прошептал их ей на ухо, подумала она. Блестящий камень, черный, со сверкающими венами, а иногда и ослепительно белый, с вкраплениями серебра, говорил с ней. Они с трудом всплывали из ее воспоминаний. Она покачала головой и сосредоточилась на том, что говорил ей Рапскаль.

«Но потом я нашел эти два, и послушал его некоторое время, и подумал: „Да, это — то, что я хочу знать и кем хочу быть.“ И она была прямо там, рядом с ним, и он рассказал мне о ней все, и я подумал: „Ну, это похоже на Тимару, и она могла быть ею“. И как только мы оба примем все это, тогда мы будем знать больше, чтобы устроить город и может быть помочь драконам.»

Она сбила дыхание, когда побежала рядом с ним. «Я все еще не понимаю, Рапскаль.»

«Мы здесь. Они могут объяснить намного лучше, чем я. Видишь? Что ты думаешь?»