Город Драконов

Потоки воды все ещё текли по лицу Рейна, когда он еле-еле отдышался от бега до корабля. Он был рад добраться до Смоляного, он считал большой удачей, что Хэннеси нашёл его и сказал, что Мальта и ребенок были на борту баржи в безопасности. Помощник капитана объяснил ему, что чтобы добраться до неё, он должен обратиться к капитану Лефтрину и Скелли. Его сестра Тиламон тоже была на борту, потому она вместе со Скелли прочесывала все возможные места в городе, где Малта могла бы попросить помощи.

Он смотрел на жену, закутанную в грубые корабельные одеяла, стоящую у плиты камбуза, моргая, чтобы стряхнуть с ресниц дождевые капли и пытался понять, что происходит. Наконец, он выдавил вопрос:

— А где ребенок? Хэнеси сказал, что ты была с ребенком.

Малта смотрела на него и её лицо стало ещё бледнее, хотя, казалось, это было просто невозможно. Её чешуйки выделились ещё более резко: они выглядели так, будто были вырезаны из слоновой кости и украшены драгоценными камнями.

— На носу, — тихо сказала она, — Смоляной сказал, что дитя нуждается в нём. Только так так он может помочь. Я была очень голодна и хотела взять ребенка сюда с собой, но корабль не разрешил. Ребенок должен находиться там, где он сейчас., - она замолчала, прикусив губу.

Помолчав, она хрипло добавила:

— Смоляной говорит, что это всё, что он может сделать для него, и если мы с тобой хотим, чтобы ребенок выжил, мы должны найти дракона, который бы ему помог. И, Рейн, сегодня вечером я убила кое-кого. Колсидерийца, — она промолвила эти слова, а потом встретилась с ним взглядом и прочитала в его глазах неверие, что она смогла совершить такое.

— Я думаю, он был шпионом, который пытался убить дракона и отправить куски его плоти для медицинских целей. Кстати, он был не один, там есть кто-то ещё. Рейн, он пытался убить меня и ребенка, разрезать нас на куски и взять наши останки в Колсиду, как замену плоти драконов. Чтобы сделать лекарство для герцога Калсиды.

Он в шоке уставился на неё.

— Сядь, моя дорогая. Выпей чаю. То, что ты только что сказала, не имеет смысла. Но прежде чем мы поговорим об этом, я хочу увидеть наше дитя.

— Конечно! С ним Беллин. Я оставила его ненадолго, чтобы привести себя в порядок и поесть чего-то горячего, — она задумчиво посмотрела на свои руки, потом перевела взгляд на него. — Я ни за что не откажусь от него. Ты знаешь это.

Я и не думал: это бессмысленно, дорогая. Мне кажется, что ты ещё не пришла в себя после всего этого. Но прежде чем мы обсудим все, я пойду к нашему ребенку. Отдыхай, я скоро вернусь

— Нет, я пойму с тобой, сейчас же, — Она прихватила с собой со стола кружку.

Рейн тупо последовал за ней обратно под дождь, продвигаясь вдоль рубки, навстречу ветру и темноте. Смоляной не был обычным судном из диводрева, как все живые корабли — у него не было рта, чтобы разговаривать, но Рейн почувствовал его присутствие ещё до того, как поднялся на палубу. Это пронизывало весь живой корабль. Рейн дошёл до носовой части, где был виден тусклый свет, пробивающийся из-за импровизированной ширмы. Он нырнул под висящий лоскут и увидел сидящую женщину в капюшоне, рядом с которой стоял фонарь, и лежащего на палубе очень маленького ребенка.

Рейн молча смотрел на это зрелище. Малта крепко ухватила его за руку.

— Я знаю, — она начала тихо говорить, — Он не выглядит таким, как мы мечтали. Он отмечен, я об этом знала, и акушерка меня предупреждала. И все вокруг боялись, каким он будет. Но он жив, Рейн и он — наш, — на последних словах её голос сорвался на крик. — Ты разочарован, да?

— Я поражен, — он медленно опустился на колени и протянул было к ребенку дрожащую руку. Затем взглянул на неё через плечо:

— А можно, я его потрогаю? Можно взять его на руки?

— Потрогай его, — Малта мучительно-медленно опустилась рядом с Рейном на колени. Сидящая рядом женщина освободила им обоим место, медленно и осторожно скользнув из-под ширмы и оставляя их наедине с ребенком; она ни промолвила ни слова. Рейн приложил руку к груди своего сына, осторожно переворачивая его к себе. Ребенок пошевелился, поворачивая личико к Рейну, глядя на отца глазами насыщенного голубого цвета

— Не бери его на руки! — предупредила Малта.

— Я не уроню его! — он ответил улыбкой на её беспокойную просьбу.

— Я не думаю, что уронишь, — тихо прошептала она. — Он должен касаться Смоляного. Смоляной помогает ему дышать. И поддерживает биение сердца.

— Что? — Рейн почувствовал, как его собственное сердце вздрогнуло и как будто бы остановилось в груди. — Почему? Что не так?

Её тоненькая рука накрыла сверху руку Рейна, лежащую на груди их сына, как бы замыкая триединство их семьи.