Город Драконов

Он окончательно промок и запыхался задолго до того, как добрался до подножия дерева. В окрестностях никого не было: буря и приближающаяся ночь загнала всех по домам. Он надеялся, что непогода так же повлияла на решение других людей последовать за капитаном Лефтрином, когда тот ушёл. Он не хотел бы соперничать за внимание капитана с другими людьми; его целью было убедить капитана на приватную беседу с Малтой, и ответить на длинный список вопросов, которые она набросала за время заседания Совета. Рейн прекрасно знал импульсивность жены, и был уверен, что она не отпустит Лефтрина до тех пор, пока тот не ответит на каждый из них.

Рейн спешил во тьму, и его тень металась по неравномерно освещенной фонарями дорожке. Прилив наполнил реку, и плавучие доки поднялись на своих толстых тросах почти до свай причала, и якоря висели на них гораздо выше роста Рейна. Причшвартованные лодки как бы жаловались на ветер и проливной дождь, скрипя и ударяясь о края доков, вытянутых в линию. Смоляной был длинной и широкой баржей, значит он должен быть прикреплён к внешней части причала. Большинство ламп, которые обычно освещали доки ночью, сдались под напором дождя и ветра. Рейн был вынужден пойти медленнее, он свернул кругом доков, чтобы потом пройти по трапам на причал.

Ему сопутствовала удача. Он прибыл как раз тогда, когда некто держал фонарь с козырьком, а капитан Лефтрин карабкался с причала на палубу своего корабля.

— Капитан Лефтрин! Подождите, пожалуйста! Вы меня знаете. Я — Рейн Хупрус. Мне нужно поговорить с Вами, — ветер подхватил его слова и унес в сторону, но Лефтрин остановился и, оглянувшись через плечо, громко крикнул:

— Идите за мной, и добро пожаловать на борт! Давайте спрячемся от этой бури.

Рейн был более чем готов последовать этому приглашению: ре перелез через перила живого корабля и прошёл за капитаном по палубе. В судовом камбузе было тепло и уютно: посередине стоял большой стол со скамьями, а у дальней стены растекалось тепло из железной печурки. Связки лука и каких-то кореньев свисали со стропил, добавляя аромат к запаху комнаты, где много мужчин работают в тесноте. Подвесные фонари горели жёлтым светом, а аппетитный запах чего-то тушащегося в большой кастрюле на плите, периодически вырывался из-под закрытой крышки. Женщина, которая светила Лефтрину фонарём, взяла плащ Рейна и повесила рядом с плащом капитана, с которого тоже стекали капли воды.

— Горячего чаю? — спросил Лефтрин, и, несмотря на угрозу жены, Рейн признательно кивнул. Он с радостью отметил, что коричневый горшок уже дымился на решетке. Одна кружка тут же была налита капитану и вторая — присоединившемуся к нему Рейну. Сквозь открытую дверь Рейн видел внутреннюю часть рубки с многоярусными подвесными койками. На одной из них лежал большой, мускулистый человек, почёсывая грудь и зевая. Другой член экипажа, более мелкий и гибкий, как кошка, скользнул под углом в дверь прямо с койки, и занял место за столом. Он бросил на Рейна любопытный взгляд, но затем перевел его на капитана. Без всяких церемоний начал докладывать.

— Совет не прислал нам ни копейки, сэр. Но из магазина доставили всё, что Вы заказали в кредит. И мы получили ещё много того, что Вы хотели для обратного пути, потому что нас купцы хорошо знают и отпустили нам товары в кредит..

Молодец, Хенесси, довольно о делах. У нас гость.-

Рейн понял, что капитан прекратил доклад матроса, чтобы не вводить Рейна в курс внутренних дел экипажа, так как пока Лефтрин не знал, чего ожидать от него. Решив использовать свой карт-бланш, он сначала взглянул на Хеннеси, а затем обратно на Лефтрина, и сказал:

— Кредитная история Хупрусов такая же хорошая здесь, в Кассарике, как и в Трёхоге, кузен. Я уверен, что наша семья будет счастлива, чтобы оказать влияние на Совет, поскольку они не относятся к Вам справедливо.-

Лефтрин посмотрел на него долгим взглядом:

— Удивлён, что ты помнишь меня как двоюродного брата!-

Рейн удивлённо раскрыл глаза:

— Ой, да мало ли было людей, которые были недовольны тем, что кто-то из семьи плавает на диводреве? А ты был хорош в этом! Я помню разговоры, что твоя матушка все-таки убедила твоего отца позволить тебе стать не Торговцем, а капитаном Смоляного!-

— Это только разговоры Моё сердце всегда принадлежало кораблю, и я боялся, что мне придётся стать просто рабочим, обрабатывающим диводрево, лишь бы остаться на нём И где бы я был бы сейчас —.!? Кто знает А в то время Ты, как я помню, был очарован нераспиленным бревном. Все хотел понять, исследовать!-

— Ну да, был. И все беды оттуда и пошли.-

— Все думали, что ты был слишком связан с тем городом. И не мог им насытиться…-

— Так говорил мой отец! — , - ответил спокойно Рейн.

На камбузе повисла тишина. Женщина забрала у них со стола чайник, чтобы снова его вскипятить. Рейн молчал, просто наблюдая за ней. Ему нужно скорее добраться до сути дела, ради которого он был здесь. Если сказать прямо, то, возможно, он сразу получит ответ. Мысленно Рейн кивнул сам себе.