Город драконов. Книга 2

И можно было бы отмахнуться от «завета предков», но жизнь уже доказала, что присутствие драконов на Железной Горе имело под собой четкие основания, а Ржавые драконы и вовсе не легенда, а нечто существующее и угрожающее, и… я даже не знала что на все это сказать.

Разве что очень хотелось спросить:

— Почему только указания? В смысле заветы? Почему только они? Неужели нет писем, хронологии, исторических свидетельств… или хотя бы банальных мемуаров?

Давернетти с Арнелом переглянулись, и заговорил Арнел, как главный по положению видимо:

— Мы не знаем, мисс Ваерти. Все свидетельства обрываются в момент основания Вестернардана, и история фактически начинается с чистого листа — семьи отцов-основателей города, первые поселенцы, и неожиданно жесткие правила, существенно более жесткие, нежели законодательство всей империи.

— А так же запрет на выезд и въезд, — добавил лорд Давернетти.

Вот как раз об этом я превосходно помнила и так.

Но все же… все же…

— Вы обмолвились, что профессор Стентон работал над так называемой «памятью крови», — продолжил лорд Арнел.

— Это не является тайной, — я спокойно встретила его взгляд, он мой выдерживал с трудом, — за день до его смерти был издан научный труд «Кровная память».

— Да, мы знаем, — лорд Давернетти приподнял внушительный том в темно-коричневом кожаном переплете, — кстати — здесь нет даже упоминания вашего имени.

— Я знаю, — подтвердила факт собственной осведомленности об этом.

Давернетти небрежно бросил труд всей моей жизни на стол… да что там всей жизни — труд, эту самую жизнь мне заменивший. Не могу без боли смотреть на эту монографию. Я могла быть уже замужем, иметь детей, двух или возможно даже трех, и быть… счастливой? Просыпаться в объятиях супруга… подниматься и обнимать бегущих ко мне детей, могла бы…

— Мисс Ваерти, — произнес вдруг лорд Арнел, — а вы не могли бы… приглядеться к императору?

Взглянув на него, вопросительно изогнула бровь.

Арнел выдержал взгляд с упорством дракона, который в принципе не привык сдаваться, и мне пришлось уточнить:

— Что вы имеете ввиду?

Глава Вестернандана пояснил:

— Вы отправитесь со мной в поместье, скроетесь от досужих взглядов заклинанием и проведете некоторое время со мной и императором.

Какое очаровательное предложение!

— Как, — подавшись к дракону, воскликнула я, — вы себе это представляете?!

Арнел холодно ответил:

— Молча.

Выпрямив спину, холодно взглянула на него и поинтересовалась:

— Лорд Арнел, а вы имеете хотя бы какое-то представление о человеческих возможностях? О возможностях человеческих магов? О внутренних ресурсах организма в целом?

— Что вы пытаетесь мне сказать? — вопросил дракон.

— Что у нее не хватит сил на применение нужного заклинания, — любезно ответил за меня лорд Давернетти.

Дракон на миг словно окаменел, его красиво очерченные губы сжались, несколько секунд он молчал, ничем и никак не выражая собственных эмоций, затем произнес:

— По какой причине вы не смогли прочесть кровь Стентона?

Интересный вопрос.

— Вероятно по причине того, что это невозможно, — язвительно предположила я.

Холодный взгляд на меня и почти уничижительное:

— Или по причине ограниченного ресурса вашего человеческого организма?

Кровь прилила к щекам, а затем отхлынула, оставляя после себя лишь охвативший меня гнев. Я удержала ярость с огромным трудом, и ледяным тоном ответила:

— Да, лорд Арнел, именно по этой причине, вы совершенно правы. И раз уж мы установили сей факт, возможно, вы позволите мне уже отправиться к себе, и в полной мере насладиться своей ничтожностью?

На миг в кабинете полицейского воцарилось молчание, затем Давернетти взмахнул ладонью наглухо закрывая дверь, шумно вздохнул и произнес:

— Так, для начала полагаю, нам всем стоит успокоиться. Далее, дорогая Анабель, прежде чем терзаться своей ничтожностью, вспомните о том, что на вас жаждет жениться далеко не самый последний дракон этого города, соответственно, вы как минимум если и ничтожество, то крайне желанное — утешьтесь этим.

— Достойный повод для утешения, — съязвила я.

Полицейский сверкнул широкой улыбкой, а затем вновь стал серьезен:

— Анабель, я бы с удовольствием сказал — «Адриан мерзавец, никогда не мечтайте о его постели», и в целом с радостью выставил соперника вон, но… — темные глаза дракона сверкнули зеленью, — один запрет мы уже нарушили, Анабель, и результатом стала смерть более четырехсот девушек. И Адрианом сейчас движет вовсе не желание уязвить вас, а страх. Страх совершить ошибку. И страх причинить вред.

Он тяжело вздохнул, посмотрел на свои сцепленные над столом ладони и хрипло добавил:

— Эти руки по локоть в крови, Анабель, крови тех, кого спасти мы не сумели, несмотря на все предпринятые меры.

Пауза и сказанное с болью:

— Тяжело видеть тела тех, в ком жизнь еще недавно сверкала юностью, еще тяжелее смотреть в глаза их родителей, мужей, детей…

Я потрясенно взирала на него, Давернетти взглянул мне в глаза, улыбнулся, и произнес: