Город драконов. Книга четвертая

– Argentum sanitatem, – и напряженно проследила за тем, как словно нехотя, с невероятной для этого заклинания неспешностью исчезают раны.

– Отсроченная реакция, – произнес младший следователь, – я с самого детства отставал во всем. В развитии, в росте, в весе, в здоровье. Я, пожалуй, был самым болезненным ребенком в Вестернадане, потому как любые лекарства действовали лишь через время. Через весьма продолжительное время.

Я молчала, пока исчезали, заживляясь, страшные отметины, и лишь после этого подняла потрясенный взгляд на лорда Гордана.

– Моя мать, – продолжил полицейский, – никогда особо не жаловала меня в детстве. Мне всегда казалось, что причина в моей болезненности – в то время как другие матери гордились успехами своих карапузов, о моих «успехах» можно было бы лишь промолчать. Но потом появились вы, Анабель, и ваши слова о вивернах, произнесенные в кабинете лорда Давернетти, потрясли меня страшным осознанием – моя мать не рожала меня. Благодарю.

Он быстро натянул перчатки, скрывая уже исцеленные ладони, сжал руки перед собой, вновь посмотрел на меня и продолжил:

– Моя мать не могла иметь детей. Я считал себя виновным в этом, ведь именно мои роды, по легенде, вещаемой всем родственникам, прошли столь тяжело, что матушка утратила способность дарить жизнь. На деле же – мой отец обрюха… – и лорд Гордан осекся.

Его переполняли эмоции, но, как воспитанный джентльмен, он все же не опустился до неприличных слов и выражений.

– Моей настоящей матерью была девушка, о чьей принадлежности к оборотням он не ведал. Она умерла, производя меня на свет. Некоторое время после отец потратил на то, чтобы пробудить во мне сущность дракона, и в Вестернадан мои родители вернулись лишь после того, как мои глаза приняли отличительные для драконьего народа вид и форму.

Светло-синие глаза лорда Гордана вдруг изменились, и зрачок и радужка приобрели округлую форму и лишь затем вновь вертикально вытянулись. Я потрясенно молчала, в полнейшем ужасе взирая на дракона, который, как оказалось, являлся таковым лишь наполовину.

– Моя «тринадцатая луна», видимо, началась, когда мне исполнилось девятнадцать, – продолжил полицейский, – это был сложный период, я часто терял сознание, был вынужден покинуть академию правопорядка и пролежал в беспамятстве почти неделю, пока отец не нашел меня, отправившегося по случаю наступления выздоровления на прогулку в горы. Сопоставив все сказанное вами, я теперь понимаю, что это было. Тогда же я находился в нашем горном поместье почти безвылазно, родители не пригласили доктора ни разу… полагаю, вы уже догадываетесь почему.

Я догадывалась – потому что врач мог обратить внимание на некоторые «особенности», казалось бы, чистокровного дракона.

– Та ночь… – Лицо лорда Гордана сделалось бледным, его голос стал хрипловатым, в нем словно затаилась странная, приглушенная угроза. – Я видел вас.

Я замерла.

– Видел вас и слышал слова, сказанные вам леди Карио-Энсан. И, как вы уже знаете, ее убийцей был я.

У меня появилось непреодолимое желание закрыть уши и глаза и устранить отсюда, с места, где она была более чем уязвима, мою миссис Макстон и с ней заодно миссис Эньо, но лорд Гордан предугадал мои действия и произнес:

– Клянусь своей кровью – я никогда не причиню вреда тем, кто сейчас находится под крышей этого дома.

«Клянусь своей кровью» – фраза оборотней. И клятва оборотней. Но от этой клятвы веяло уверенностью, и я поверила, впрочем, был ли у меня выбор?

– Убийство Елизаветы Карио… – произнесла с трудом, – вы помните его?

Лорд Гордан отрицательно мотнул головой, затем замер на миг, судорожно сглотнул и сдавленно ответил:

– Сам момент убийства – нет, но все указывает на то, что совершил его я.

Затем оперся локтями о стол, слегка сгорбившись, и, не глядя на меня, начал рассказывать:

– Я уже говорил вам о том, как влиятельны женщины в обществе драконов. Ранее это было выражено более наглядно, с приходом же к власти лорда Арнела их положение изменилось и стало подобным положению в вашем обществе. Патриархат естественно не устраивал женщин. Но, как и всегда, дамы предпочитали решать дело мирно – с помощью брака, однако Арнел оказался на удивление стойким в плане женских чар и за более чем пятнадцатилетие усилий все еще остается холост.

Взгляд на меня, затем на кольцо, которое мне было не снять – я уже пыталась это сделать.

– Леди Елизавета, – продолжил лорд Гордан, – в качестве супруги главы дома не устраивала никого. Дамам требовалась та, что сможет управлять Арнелом, но леди Энсан принадлежала к человеческому обществу, ко всему прочему до беспамятства влюбилась, следовательно, была готова подчиняться, но никак не подчинять. И тогда ей было выставлено условие – научиться оказывать влияние на Арнела или же убираться прочь – драконьи леди обыкновенно выражаются безапелляционно и точно. Леди Энсан гарантировала, что сумеет выполнить условие в их с женихом первую брачную ночь. Именно поэтому в тот вечер я оказался у охотничьего домика.

– Вы? – тихо переспросила я.

Лорд Гордан кивнул.