Город Леиматри (СИ)

Широкоплечий Мирон преградил дорогу разъяренной Софе. Та норовила перепрыгнуть через него, чтобы добраться до Киры, но Громов положил свои руки на ее хрупкие плечи и не оставил возможности сдвинуться с места.

- Успокойся, - воззвал он к здравому смыслу. - Я уверен, твой брат ушел по своим причинам.

- Я, правда, ничего не знаю, - попыталась оправдаться обвиненная Воронцова. - И нет у нас никакой любви, мы про... просто друзья. Вчера после очередной репетиции все разошлись. Я Яна больше не видела. Это все, что знаю.

- Да ясно, что это Леиматри! - вмешалась в горячий спор Крис. - Кому еще нравится делать всем плохо? Он что-то внушил твоему брату и заставил уйти.

- Нет! - противилась Софа. - Он не бросил бы меня, он не такой!

- А какой? - вконец разозлился Лева. Несправедливость по отношении. К Кире вывела его из себя. - Да он души преступников собирает, втайне от всех нас! Мы до последнего не знали. Тоже мне, святоша! Он слушается Леиматри. Что удивительного в версии Крис?

Повисшая пауза позволила всем немного остыть.

- Слушайте, - стал рассуждать Лева, - если есть плохой герой, наш создатель, то есть и хороший. Вот его бы нам отыскать и просить о помощи! Вы как знаете, а я не считаю себя чудовищем и Леиматри прислуживать не стану.

- Как всегда чушь несешь, - критично произнесла близняшка. - Как нам отыскать того, кто по силе равен Леиматри? Мы и своего так называемого отца нечасто видим.

- Тем более, у нас связаны руки, - напомнил Смирнов.

- Точно! - осенило Софу. - Точно! Натворим чего-нибудь из ряда вон выходящее. Привлечем внимание горожан, пусть СМИ взорвутся новостями. Тогда и Леиматри явится нас отчитать. Ну, кто мозг?

- Мда, гениально. Бедокурить - мой профиль, - мрачно согласился Мирон, сверля спину Кристины. Та демонстративно отвернулась.

«Интересно, что между ними происходит? Вроде похоже на флирт, но после случившегося они бы вряд ли воспылали друг к другу чувствами. Чувства. Ненавижу их! Почему, почему он оставил меня?» - ломала голову Кира, не в состоянии думать ни о чем другом. Конечно, она наврала, что не видела Яна накануне его странного исчезновения. Перед сном она планировала обязательно отыскать маму и брата, но теперь это все стало таким неважным. Вдруг нахлынул жуткий сон, привидевшийся до исчезновения Гронского.

Она бежала по темному Городу, стараясь не оглядываться. Кто-то преследовал, тянул к развивающимся волосам длинные ледяные руки, пытался схватить. Но она бежала из последних сил, ощущая сверхъестественную силу. Окна домов мелькали быстро, она не успевала их рассмотреть. Дыхание захватывало, асфальт казался мягким, неустойчивым. Ноги проваливались. А преследователь летел, не отставая. Кира уже чувствовала его дыхание и тоже попыталась взлететь, но ничего не вышло. Ощущение обреченности душило. Она знала - незнакомец сейчас схватит ее, и так же знала, что не может себе позволить сдаться. Только не в этой жизни.

«Лучше посмотреть в глаза смерти, раз уж она так настойчиво гонится», - мелькнула мысль. Кира резко остановилась и обернулась. Темный силуэт навис над ней, загораживая ей путь. Она знала его лицо, его глаза, его губы...

- Ян? - крикнула девушка в отчаянии, но звуки утонули в пространстве.

Гронский приблизился к ней, вонзил руку в самое сердце. Кира почувствовала, как он вырывает его. Она смотрела в серые бездонные глаза, но ничего уже не видела.

Воронцова схватилась за шею, ощупала область груди. Пульс бился бешено, неровно. Сразу после кошмара постучала в квартиру на пятом этаже. Дверь оказалась открытой. Ян стоял у окна, совсем неподвижно. Кира не могла понять причину его чувств, но без труда распознала в нем тревожное беспокойство. Ее новая способность разгадывала любые эмоции, и не только людей, но и животных. Нахлынуло горькое осознание - она ничем не может помочь и это загоняло в тупик.

«А вдруг он сейчас оттолкнет меня, обидит и заставит уйти? Нет, я не уйду, я обязательно помогу», - убеждала себя Кира.

- Ты чем-то обеспокоен.

Ян обернулся и с болью посмотрел на Воронцову, которая готова была расплакаться, но держалась из последних сил.

«Неужели я люблю ее? Боюсь даже думать об этом, о словах Леиматри. Боюсь причинить ей боль против своей воли. Это невыносимо! Засыпаю и просыпаюсь с одной и той же мыслью: хоть бы она спала, спокойно и мирно. А вдруг она чувствует все это? Как я лечу за ней по пустынному Городу, а потом... Этот кошмар преследует меня ежеминутно! Внутри как будто кто-то поселился, кто-то чужой. И он вытесняет меня. Я знаю, что превращаюсь в нечто ужасное, кто-то мною овладевает», - страдал Гронский, с беспокойством рассматривая зеленоватые глаза Киры.

- Нет, - прозвучал металлический голос.

«Я так много хочу ей сказать! Как мне становится легче от ее присутствия. Как внутренний монстр отступает. Как я живу ради нее. Она стала центром всей моей жизни, которую будет очень трудно вырвать из себя, из своего сердца. Невозможно забыть... Но я должен!  Так я буду знать, что с ней все хорошо. Буду присматривать и радоваться тому, что она жива...»