Город мертвой ночи

Сергей удручённо взглянул на пол. Ещё недавно он ощущал себя жертвой, за которой охотится полчище тварей. А теперь оказывается, что он — консерва. Даже не живое существо, которое ещё надо поймать. Которое теоретически может дать отпор. Которое пока хотя бы относительно свободно.

Нет. Он просто кусок размякшего лосося без надобностей и потребностей. Его приберегли к новогоднему столу. И время употребления его в пищу зависит лишь от прихоти жирной, вечно не до тарханной домохозяйки.

— Консервная банка? Ну, это уже перебор! Как я мог оказаться консервой? Что за мразь меня по-твоему законсервировала???!

— Таарс.

— И что это ещё за ублюдок?

— Наполнитель. Как кетчуп в банке со шпротами. Знаешь, такой похожий на выделения при месячных у твоей мамаши.

— Заткнись, козел! Что ты несёшь! Больной упырь!!?

— Проведи перед собой рукой.

— На кой хрен мне это делать??? — Сергей чувствовал, что явно выходит из себя. И если бы не пистолет Доктора, то последний бы уже был давно задушен голыми руками.

— Напряги свои пальцы, будто хочешь подрочить в людном месте. Растопырь их. И медленно. Очень плавно проведи перед собой в пространстве, — Доктор произнес эти слова вполне убедительно. Фактически по слогам.

Нахмурившись, Сергей выставил руку. Он медленно развел пальцы в стороны, будто желая схватить круглый предмет. Затем он напряг предплечье и кисть. После чего, посматривая в сторону Доктора, медленно сделал плавное движение.

Воздух расступился. Прошли едва заметные волны, как по водной глади, только немного другие. Сергей дёрнул рукой, будто обжёгся.

— Таарс, — проговорил Доктор. — Боишься, сынок? А он тут повсюду.

Максимов думал, что удивить его здесь уже ничего не может. Ему казалось, что все ужасы ада он уже видел. И что теперь его разум стал похож на засохшую от жары, спрессованную глину.

Но как же глубоко он ошибался. Воздух. Точнее таарс. Вел себя насколько странно, что представить подобное нельзя было, ни в кошмаре, ни в уморительной комедии.

Стоило только, как следует поднапрячься, как он расходился кругами в разные стороны. Но стоило лишь потерять концентрацию или смотреть менее пристально, как все тут же становилось на свои места.

Атмосфера превращалась в ту самую атмосферу, которая была в старом добром (лишенном живых мертвецов) мире. И придраться к ее качественным характеристикам было попросту невозможно.

Вот так и бывает. Ты живешь внутри странной, непохожей ни на что субстанции, наивно полагая, что так и должно быть. Что все более чем нормально и повседневно.

Это хорошо, если ты обратишь свое внимание сразу. Поймёшь темную суть вещей. А что если нет? Если в слепом неведении пройдут дни, месяцы, годы. И наконец, вся жизнь. Короткая, как крик умирающей птицы, никчемная, человеческая жизнь.

— Вот так, — произнес парень, проведя рукой еще несколько раз, пару раз из которых получились таарсовыми. — Они не убивают нас сразу. Они закатывают нас в банки с рассолом, чтобы потом медленно пожирать плоть, мозги, сердце. И вообще все, что этим ублюдкам придётся по вкусу.

— Дебил! Малахольный дебил! Ахахахах! Твои дешёвые мозги не будет трахать даже укуренный дятел! Ахахахах! А сердце можно засунуть в жопу, чтобы была анальная клизма! — Взревел Доктор. Сергей подпрыгнул на месте, явно не ожидая такого поворота разговора.

Точно. Доктор уже давно спятил. Поэтому его лексикон часто срывался на откровенный бред. И что если такой бред пересилит здравый рассудок? Надо отсюда валить, пока этого не произошло.

— Спокойно. Спокойно. Я ничего такого не сказал. Это просто мое предположение, — заявил парень, следя за тем, чтобы собеседник не достал оружие.

— Спокойно. Только спокойно. Когда в мозгах уже проживают тропические насекомые… Ты что думаешь, что здесь тебя будет кто-то жрать? В смысле жрать, чтобы наполнить желудок? Ты далеко ошибаешься, младенец. Им не нужна твоя дешевая шкура. Им нужно совершенно другое.

— И что же им тогда нужно?

— Нутро. Основа, из которой мы все там состоим.

— Душа, — широко раскрыл глаза парень, будто вспомнив кое-что важное.

— Душа, энергетическое биополе, чакры, ум, атман, да что угодно. Главное, чтобы ты своим страхом, своей болью, своими потерями подпитывал Даркстрал. Давал ему силу забирать новые жертвы.

— А потом, когда у тебя не будет сил подпитывать… Ну его… Даркстрал.

— Когда не будет сил подпитывать, ты сам станешь частью Даркстрала. Безотходное производство. Ничего не выбрасывается. Ничего не кидается в урну. Ты видел здесь хоть одну урну?! Видел хоть одну урну, малец!? Видел хоть одну гребанную помойку!!!

— Нет. Нет. Я ничего не видел. Мне было как-то не до помомек. В последнее время.

— Вот. Я о том же. Поэтому здесь не страшна сама смерть. Куда страшнее навечно слиться с этим гребанным измерением. С этим гребанным Даркстралом.

В который раз за последние несколько минут Сергей провел по волосам, по шее, лицу. Ему казалось, что все начало чесаться. И что ему просто необходимо смахнуть чесотку. Иначе он просто погибнет.

Нет. Неужели он оказался в западне? В такой западне, из которой уже никогда невозможно выбраться.