Город на границе Снов (СИ)

— Когда мы пришли сюда, то сразу же заметили несколько странностей, — начал он. — Дух знал, что я его почувствовал, но вместо того, чтобы затаиться или попытаться нас обмануть, он сразу же напал на твою мать и спровоцировал нас. После этого он больше ни разу не навредил Сьюзен. Соседи говорили, что часто слышат крики и стоны, но за все время, что мы тут, твоя мать ни разу не подверглась нападению. Что странно, ведь ее жертва тут, а пока он отвлекал нас, мог отнять хоть немного ее жизненной силы. И еще странность в том, что какие бы амулеты я ни использовал, ни один из них не реагировал на духа, будто… его тут нет…

Наступила тишина, и Эмма не решалась ничего сказать, так как просто не понимала хода мысли моего напарника.

— Целью призрака не был вред твоей матери, — продолжил Эрик. — Кроме того случая, она ни разу не кричала…

— Тогда откуда…

— Кричала ты, Эмма, — прямо заявил он. — Когда мы пришли к тебе, ты кашляла и у тебя болело горло. Твои окна почти всегда закрыты, сквозняка здесь нет, и только с нашим приходом ты хоть немного выспалась и перестала кричать по ночам. Это тебя мучал дух, а не твою мать.

Для девушки это оказалось шоком.

Да, целью духа никогда не была ее мать. Все это время он ментально истязал саму Эмму, мучая ее разум и насылая кошмары по ночам, заставляя несчастную медленно увядать. Поэтому с нашим приходом она перестала кашлять, ведь больше не кричит по ночам. Дух не мучает ее, чтобы не выдавать своих целей.

— Нужно было ставить амулеты в твоей комнате и вокруг тебя, но дух ловко провел нас, заставив думать, что его цель — Сьюзен, — усмехнулся Эрик, продолжая рассказ. — Каждую ночь он истязал твой разум, а ты убедила себя, что он мучает твою маму. Поэтому у тебя синяки на локтях и руках — ты машешь руками во сне и задеваешь стену и спинку кровати.

Девушка начала понимать, что все так и есть — целью духа всегда была именно она, но вот почему?..

— Но… но… с этим же можно что-то сделать? — дрожа, спросила Эмма.

— Мы можем изгнать духа, но это лишь половина проблемы, — сказал Эрик, становясь к ней спиной и смотря на свечи перед собой.

— Половина?

Он ответил не сразу, некоторое время молчал, заставляя девушку волноваться еще сильнее.

— Почему вы солгали нам, Эмма? — наконец спросил Эйбон.

— Что?! Я не лгала!

— Вы солгали нам, вы лгали с самого начала.

— И в чем же я солгала? — начала возмущаться девушка.

— Вы знаете, что это за дух и откуда он взялся. Ведь это именно вы его призвали!

— Что?! — не понимала она.

— Зачем ты травила собственную мать?! — сноходец обернулся и со всей злостью посмотрел ей в глаза. — Ты знала, что у нее непереносимость лактозы, но каждый день кормила ее молоком. Ты знала, что аллергия нарушает работу ее кишечника, подрывает иммунитет, и не дает лекарствам нормально усваиваться. Сьюзен уже давно могла бы поправиться, но именно ты не давала ей выздороветь!

— Что?! Нет! Это не так! Я люблю маму! — закричала девушка. — Не смейте говорить такое!

Эрик усмехнулся и продолжил обходить ее — как хищник, что двигается вокруг своей жертвы, которую он аккуратно обходит, пугает, чтобы напасть в нужный момент.

— Ты социофоб, Эмма, — сказал блондин. — Ты боишься людей, тебе плохо в окружении посторонних, и после переезда это усугубилось. В школе ты так и не смогла найти друзей, а из-за пары задир твое пребывание там стало настоящей пыткой. Жаль родителям не было до этого дела, а может, просто не успели. Потом не стало отца и все стало еще хуже. Но когда слегла твоя мать и ты стала ухаживать за ней… тебе понравилась идея оправдывать свое нежелание покидать дом заботой о больной, — говорил он, и каждое его слово будто ножом резало несчастную девушку. — Ты на год забила на школу, ухаживала за мамой и была счастлива в своем уединении. Еду и лекарства доставляли посыльные, а все остальное тебе было просто не нужно. Разве это не рай для хикикомори? — открыто смеялся он над ней. — Именно поэтому ты отказывалась от помощи соседей и друзей семьи, ведь тогда они могли бы разрушить твое маленькое уютное гнездышко. А рядом не было никого взрослого, чтобы переубедить тебя. Прекрасное одиночество — обеспеченное, сытое и комфортное. Красота!

Мне не нравилось смотреть на страдания девушки, но я понимал, что так нужно.

— А затем твоя мама начала идти на поправку, — голос Эрика резко похолодел, и от него Эмма вздрогнула. — Ты испугалась: ведь тогда тебе вновь придется идти в школу, вновь контактировать с этими мерзкими людишками! Поэтому ты убедила себя: «ну ведь можно же ей поболеть еще чуть-чуть, совсем капельку!»… И ты начала давать маме молоко. От него ей становилось хуже и ее состояние не улучшалось, а ты могла и дальше жить в свое удовольствие. С тех пор как доктор Вейн ушел на пенсию, а архив больницы пострадал, уже никто не знал про аллергию мамы, а ты не позволяла везти ее на обследования. Медбрат, который приходил взять анализы, не смог этого сделать, ведь Сьюзен была без сознания, а ты разрешения не давала…

— Это… не так… — заплакала Эмма и закрыла лицо руками. — Я люблю… Кхы-ы-ы-ы…