Город Ниен

– Но Господь был со мной, – продолжал священник. – И он не попустил никому растеряться и замешкаться ни на секунду. Меня мгновенно подняли и поставили на ноги. Дьявольской старухе не удалось задушить меня в своих последних конвульсиях… Так знайте же: Ниену больше ничего не угрожает. Нежить не сможет больше выбираться из могилы и пожирать головы ни в чем не повинных христиан. Хвала Господу Иисусу! – Он театрально сложил кисти рук и посмотрел в потолок. – И я уже имел разговор с господином комендантом. Сегодня ровно в полдень солдаты покидают улицы и возвращаются в казармы. Пусть же произошедшее послужит всем хорошим уроком… Вот что может произойти, если против ведьмы вовремя не начать дела о колдовстве и не довести процесс до костра. Ведь после его очищающего огня ничего подобного не произошло бы.

Эрик заметил, что в церкви наступило оживление. Всё оставшееся время службы горожане радостно перешептывались.

«Похоже, я тут один не разделяю всеобщего оптимизма, – мрачно подумал он. – Ну, или еще и сам убийца. Если он тоже находился сейчас в церкви. Хотя нет… Он-то сейчас должен быть рад такому повороту больше всех остальных».

Когда служба закончилась и все стали расходиться по домам, Эрик сказал тете Анне, что придет чуть позже. А пока он хотел бы прогуляться и осмотреть здание церкви снаружи.

Да, это, мягко говоря, не Собор Парижской Богоматери. Но почему бы и не изучить церквушку в забытом богом городе на забытой богом реке Неве? Тем более, день выдался солнечным, а вчерашний дикий ветер за ночь улегся.

Храм оказался крестообразной формы. Обойдя его кругом несколько раз и считая шаги с педантизмом юного ученого, Эрик понял, что в длину он достигает на несколько метров больше, чем в ширину. Выходило то больше тридцати метров, то меньше. С юга и севера к центральному нефу примыкали два придела. На востоке была алтарная часть, а на западе – башня с колокольней.

Стоя с задранной головой, Эрик щурился на ярком солнце. Он держал ладонь козырьком над глазами и пытался разглядеть каждый из колоколов. В такой позе он попятился назад по дорожке, которая опоясывала храм, чтобы найти точку, где солнце скроется за колокольней… как вдруг почувствовал толчок в спину и услышал женский крик.

Обернувшись, он с ужасом понял, что только что сбил с ног девушку. Видимо, она выходила по той же дорожке из-за угла.

– Миль пардон, мадмуазель! – вырвалось у Эрика, покрасневшего от смущения. Тут вдруг он понял, что заговорил по-французски, и от этого стал совсем красным как рак. – Позвольте, я помогу вам подняться. – Он протянул ей руку.

Девушка, всё еще сидя на земле, поправила шляпку, которая съехала ей на лицо. Несколько мгновений, приоткрыв рот, она таращилась на этого рыжего чужака с протянутой рукой – такого красного и в добавок только что сказавшего три первых слова на французском.

Наконец, она расхохоталась и протянула ему руку в ответ.

– У вас во Франции все ходят задом наперед и смотрят при этом в небо? – Поднявшись на ноги, она принялась отряхивать юбку. – Да еще и на шведском умеют говорить без акцента?

На Эрика, смеясь, смотрело такое миловидное личико, что в голове сразу пронеслась мысль: «Боже, она же просто ангел!»

Если бы какому-нибудь местному скульптору потребовалась девушка, чтобы позировать для изваяния ангелочка, то лучшей модели было бы не сыскать в окрестностях всей Балтики. Вот только скульпторы в такой дыре вряд ли водятся, подумал Эрик. Так что едва ли ей хоть раз в жизни доводилось сидеть перед ваятелем.

– Прошу прошения, юнгфру, – повторил он свое извинение на всякий случай по-шведски. – Я осматривал ваши местные достопримечательности и немного увлекся. Надеюсь, вы не сильно ушиблись?

– Достопримечательности?! Теперь к нам совершают паломничество из самой Франции, чтобы увидеть эту заурядную церквушку? – продолжал ангелочек в своей насмешливой манере.

– Виноват, забыл представиться. Эрик Петерссон, студент университета Уппсалы, – Эрик совершил поклон со всей элегантностью, на которую только был способен. – Прибыл в Ниен погостить у своей тети, буквально вчера поздно вечером. А насчет французского… прошу прощения, но я всего год назад вернулся из Парижа, где наша семья прожила семь лет. И я был так сконфужен, когда понял, что сбил вас с ног, что…

– Семь лет в Париже?

На ее лице читалось неподдельное изумление, переходящее в восхищение.

– Тогда есть только один способ, господин Петерссон, как вам заслужить, чтобы я приняла ваши извинения. Вы обязуетесь немедленно проводить меня до дома, а во время прогулки расскажете мне всё самое интересное, что видели в Париже.

Эрик не верил своему счастью.

С каждым ударом своего сердца он чувствовал, что влюбляется в это неземное создание всё сильнее и сильнее. И даже ее ёрническая манера разговаривать с ним лишь придавала ей дополнительного очарования в его глазах.

«Какие же у них тут простые деревенские нравы! – вдруг подумал он. – Ходит одна без компаньонки. И я – мужчина, которого она видит первый раз в жизни, – вот так вот запросто могу проводить ее до дома».